Похоже, мой голос до сих пор считает, что я должна петь с ним.
Песня Дая давит мне на уши.
Она делает мою мелодию сильнее, но в то же время искажает ее, снова превращая в оружие Заль, – и вот, не успев опомниться, я уже выталкиваю планеты с орбит. Дай заканчивает за меня все ноты, в чем ему помогает Свилкен, его канур, а Милект впечатывает их мне прямо в сердце.
Кару нападает на Милекта, пуская в ход и когти, и клюв, и песню, но у него ничего не выходит. Внезапно раздается дикий крик. Я в панике оглядываюсь по сторонам и в следующее мгновение сгибаюсь от боли.
Милект вылетает из груди Дая. Оказывается, он не лежал там на последнем издыхании, а ждал подходящего момента…
Предательница! пищит он. ПРЕДАТЕЛЬНИЦА! ПРЕДАТЕЛЬНИЦА!
Со скоростью дротика, убившего Хейуорд, Милект подлетает ко мне. Я едва успеваю следить за его движениями. Легкие горят, горло дерет…
На короткий миг, который тянется целую вечность, Милект зависает в воздухе у меня перед лицом, и я заглядываю в его черные блестящие глаза.
Щелкая своим темным клювиком, он осыпает меня проклятиями. АЗА ТЫ ПОГУБИЛА ТЫ ПОГУБИЛА МЕНЯ ТЫ СЛОМАЛА МОЮ ПЕСНЮ АЗА РАЗРУШИТЕЛЬНИЦА! поет он.
А затем торпедой залетает мне в глотку. Я кашляю, задыхаюсь, но он не вылезает.
Мой бывший канур глушит мою песню.
– Взять ее! – рявкает Заль.
ГЛАВА 28
{ДЖЕЙСОН}
А за Рэй стоит на палубе корабля футах в тридцати от меня. Я гляжу на нее сквозь полуприкрытые веки, и мне кажется, будто вся она сияет.
Она превратилась в незнакомку.
А может, я правда ничего о ней не знаю. Забвение уже близко, перед глазами все плывет, боль накатывает волнами, в ушах звенят птичьи крики, а она совсем рядом, я вижу ее, чувствую ее присутствие…
Что делать, если любовь всей твоей жизни больше не отвечает тебе взаимностью? Как такое можно пережить?
Война в самом разгаре, и меня посещает то же странное чувство, которое овладело мной за секунду до атаки штормовой акулы. Мне кажется, что небо вот-вот обрушится, как купол храма во время землетрясения.
На эту битву стеклись существа со всей планеты.
Вокруг бушует ураган, а здесь, в его глазу, царит затишье.
Внезапно сквозь стену облаков прорываются реактивные истребители и военные вертолеты. Неужели ШВАБР нажал на кнопку?
Они начинают описывать круги над Маганветаром, но за ревом двигателей и шумом вращающихся лопастей мой слух различает какую-то новую мелодию…
Акулы брызжут электричеством, из вихрей сыплются искры, с одного из маганветарских кораблей раздается пушечный залп. В обшивку самолетов и вертолетов, которым и без того трудно летать при такой погоде (наверное, ураган вывел из строя их системы навигации), вонзаются якоря на тросах. Небо темнеет, некоторые его участки загораются, повсюду идет сражение – а она стоит в окружении миллиона птиц и поет песню, которую я не слышал никогда в жизни. Слишком много звуков, слишком много событий… Я уже ничего не вижу, ничего не чувствую…
В прошлом году магонцы сбили вертолет, и все, кто находился на борту, погибли, а я потом слушал записи аварийного регистратора полетных данных. Этих пилотов тоже убьют, эти воздушные суда тоже уничтожат.
Поднимается шквальный ветер, акулы извергают потоки ярко-белого огня, в окружающих город вихрях крутятся столбы пыли и мусора.
это не сон
это не сон
это не сон
По Маганветару прокатывается мощная буря.
Аза Рэй Бойл, девушка, которую я люблю сколько себя помню, которую я всю жизнь оберегал, которую я всю жизнь пытался понять…
…напевает мелодию, которая кажется мне до странного знакомой. Она словно вобрала в себя каждое слово, которое Аза произнесла за годы нашей дружбы, каждое мгновение, которое мы провели вместе, каждый наш поход в музей и библиотеку, каждое радостное воспоминание, каждый ее взгляд, который я встречал, недоумевая, чем же заслужил такое счастье.
В этой мелодии растворилась сама Аза, вся ее сущность, все те песни, которые она пела во сне, все те мотивы, которые рассеянно насвистывала себе под нос.
Эта мелодия мощнее, прекраснее и воинственнее всего, что Аза когда-либо пела. Ее нельзя слушать без боли – а может быть, та боль, которую я чувствую, вызвана не пением, а моими увечьями, телесными и душевными.
Впервые в жизни я слышу ее по-настоящему. Раньше я вечно заглушал ее, перекрикивал, но вот Аза в чистой форме, Аза без Джейсона.
Теперь я понимаю, что на самом деле не нужен ей, и могу умереть спокойно.
Какое облегчение…
Все эти годы я думал, что сохраняю ей жизнь, но все, что я делал, я делал для себя. Аза прекрасно справилась бы и без моей помощи.
Мне остается только слушать.
Я слушаю, как под напором ее голоса прогибается небо, и во мне укрепляется уверенность, что эта песня сокрушит Заль. Она сокрушит кого угодно.
Между тем Заль с Даем о чем-то перекрикиваются, после чего Милект бросается к Азе, в два счета преодолевая расстояние между краем города и кораблем.
Аза издает сдавленный крик и хватается за горло. Ее песня прерывается, свечение гаснет, а потом она пропадает из моего поля зрения.
Что произошло? Не могу подняться на локтях, не могу встать, ничего не видно…
– Взять ее! – кричит Заль.
Небо взрывается миллионом нот – это магонцы поют со своими канурами, а им подпевают Соловьи, рассекая воздух визгливыми механическими голосами.
Похоже, одолеть Заль будет не так просто.
Небо охвачено пламенем, нос щекочет запах бензина и озона, птицы подняли гвалт – полный сюр!
Краем глаза я вижу каких-то здоровенных существ. Что это, шквальные киты? Я лежу на палубе магонского корабля, вдали от дома, слабый и беспомощный. Корабль заваливается набок, и мне открывается вид на город.
А Д
З Ж
А Е
Р Й
Э С
Й & О
Б Н
О К
Й Е
Л Р
В
И
Н
Между ними должен быть &,
а не зияющая пропасть,
не могила.
Мы так не договаривались! Не к такому финалу мы шли все эти годы. Но, может быть, так и устроена жизнь?
