Луи хмурится, жуя орех. Вглядывается в свой камешек, вертит его в свете свечи.
– «Я увидел ангела в мраморе и вырезал, пока не освободил его». По-моему, Микеланджело. Не уверен, что вижу в этом камешке маленький кораблик, который жаждет свободы. А кого же ты предлагаешь, милая моя?
– Машо, интенданта Валансьен, – с готовностью подсказываю я.
Указания я получила по почте после визита моего крестного. С Машо я не знакома, но знаю, что он навсегда останется у меня в долгу за то, что помогла ему подняться. Я ощущаю нервную дрожь от возбуждения. Это не обычная власть женщины над мужчиной. Нет, здесь совершенно иное. Это власть политическая, власть над судьбой нации. Я в изумлении думаю: я самая могущественная женщина во Франции, именно так и предсказывала гадалка. Отлично.
– Да. Машо. Отличный человек. Интересное предложение. А теперь посмотри сюда: первый парус почти готов.
Когда я встаю, мой кусочек граната падает и закатывается под каминную решетку. Утром его кто-то найдет в золе. Я склоняюсь над Луи, чтобы полюбоваться его парусом, потом целую его в шею, ерошу ему волосы. Он вздыхает от удовольствия, притягивает меня к себе.
На следующий день я напоминаю ему о его желании назначить вместо Орри Машо, и колесо перемен закрутилось. Одна из служанок находит кусочек агата в золе, отдает его мне. Мое маленькое О, «О» – Орри, скоро канет в Лету. Я ощущаю укол вины – он правдивый человек и знает свое дело, но, если честно, сам виноват. Отчасти. Ради забавы я бросаю камешек в аквариум с золотыми рыбками. Камень опускается вниз и устраивается на дне среди гальки и камешков. А над ним размеренно плавают рыбки.
Может, стоит добавить еще несколько камешков, на одном из которых вырезать «П» – Перигор? Она пока еще не вернулась ко двору, хотя слухи упорно ходят. И еще один с «ВМ» – для Матильды? По камешку для каждого из моих врагов, думаю я, а потом улыбаюсь собственной глупости. И, кроме того, они пока не пали.
От Франсуа Поля Ле Нормана де Турнема
Генерального директора королевских строений
Улица Сен-Онор, Париж
5 сентября 1747 года
Милая моя дочь!
Короткое послание перед тем, как тронется экипаж. В Фонтенбло я присмотрю, как ты просила, за перестройкой королевских покоев. Со мной шестеро мастеров из Обюссона, а панелями займется Дюбуа. Как ты и просила, все делается втайне, но по окончании перестройки комнаты будут просто великолепны – несомненно, такая предусмотрительность расположит к тебе Ее Величество.
Хотя твой брат уверяет, что подобные мелочи его не волнуют, я уверен, что Абель счастлив получить титул маркиза де Вандье. Я полностью согласен, что мы должны подыскать твоему брату супругу в одной из лучших семей Франции. Например, принцесса де Шиме. Это, конечно, слишком амбициозно, но звучит заманчиво.
Ты отлично придумала пристроить его ко мне в помощники, учитывая мою скорую отставку, – у меня опять разыгралась подагра, я часто устаю и чувствую себя неважно.
Я получил твою просьбу о месте в водном департаменте для сына кузины тетушки Николь – считай, что договорились. Кузина моей дорогой невестки, мадам де Турно, справлялась у меня, не сможешь ли ты принять в следующем месяце ее дочь? Я заверил ее, что ты примешь с радостью.
До связи из Фонтенбло, милая моя,
Норман
Глава двадцать первая
Остается одна сфера, только одна, где я не обладаю тем влиянием, которого жажду. Одна сфера, которая упрямо неподвластна моему растущему могуществу.
Его семья.
Новая дофина из Саксонии оказывается ненамного дружелюбнее, чем ее предшественница. Когда меня ей представили, она оказала мне минимум учтивости, а сам дофин остается моим непримиримым врагом. Эта парочка вместе со своими сестрами, дочерьми короля, создают при дворе религиозное сообщество педантов, известное как dévots – богомольцы, в то время как те, кто исповедует более либеральные взгляды, известны как философы. Франни говорит мне, что дофина за глаза даже называет меня еретичкой из-за того, что я поддерживаю «Энциклопедию».
Еретичка! Не могу сдержать смех. Цель новой книги, которую назвали «Энциклопедия», – обобщить накопленные человечеством знания об этом мире и бросить вызов постулатам Библии. Книга объединила вокруг себя тех, кто поддерживает новые идеи, и тех, кто верит, что Версаль, несмотря на все свое изобилие канделябров и свечей, может быть более просвещенным. И они еще назвали меня еретичкой! По всей видимости, король только поднял руку и призвал к рассудительности.
Невзирая на эти неудачи, я продолжаю втираться в его семью. Почти ежедневно посылаю королеве цветы и подарки, но мне так и не позволено входить в ее покои, как я того желаю. Не помогло даже то, что я отделала заново ее комнаты в Фонтенбло: вся благодарность королевы досталась Луи.
Элизабет считает меня наивной, а Франни удивляется, зачем я иду по такому тернистому пути. Берни же напоминает мне, что даже Иисус знал, когда стоит сдаться.
– И откуда это постоянное желание получить одобрение от королевы? – восклицает как-то Элизабет, когда я расстроилась из-за того, что мне вернули корзину великолепных цветов антирринума, свежих, только что сорванных в саду, удивительно крупных и ярких. – Разве вам недостаточно, что в вашей власти половина двора?
– Вот именно – всего половина, – бормочу я. – И не то чтобы в моей власти, меня скорее терпят, чем преклоняются.
Элизабет фыркает:
– Милая моя кузина, королева совершенно не имеет влияния.
– Тсс.
В комнате слишком много слуг: Николь руководит парадом служанок, которые выносят мне платья и аксессуары. Мой гардероб уже давно не умещается в стенах моих покоев и перекочевал в арендованный в городе дом. Я понимаю, что намного лучше планировать свой гардероб на неделю вперед, чем ждать, пока найдут и привезут желаемое платье.
– Разумеется, апельсиновая настойка для небольшого ужина в среду, – велю я Николь, которая отправляет прекрасное платье – каскад из шелка и газа – к портнихе.
Но Элизабет права. Пока я пытаюсь угодить королеве – что дурного я ей сделала? – она ничего не может сделать, ибо не имеет влияния. Уже не раз я думаю: бедняжка.
– И кроме того, милая моя, – вмешивается в разговор Франни, поглаживая тончайшие сетчатые рукава, в складках которых поблескивают настоящие драгоценные камни, – недавно королева подарила графине д’Эгмон пейзаж, написанный акварелью, и теперь она должна повесить картину на всеобщее обозрение, поэтому придется переделать отделку всего салона! О, вот это чудесно! – Она показывает на красивый желтый жакет, расшитый жесткими шелковыми розочками, который мы как раз осматривали. – Как изысканно! Это новый? Он будет идеально смотреться с расшитой жемчугом юбкой. Я имею в виду ту, серебристую.
– Он немного тесноват – в последний раз, когда я его надевала, он не тянулся так, как нужно. Или, может быть, всему виной корсет.
