– Как думаешь, сколько нужно времени, чтобы пошить одни туфли? – проявляет неожиданный интерес граф.
– М-м-м… – раздумываю я, вертя туфлю в руках. Отец мой таких туфель никогда не шил; у него не было клиентов среди богачей и вельмож. Я тычу пальцем в небо. – Месяца четыре.
Граф даже присвистнул, как я его научила.
– Четыре месяца! Только представь себе. И это только пара туфель. А теперь, дитя, обуй их.
Я засовываю ноги в туфли; мягкая подкладка обнимает мои пальцы, как долгожданного друга. Я обнаженная прохаживаюсь по комнате, из одежды на мне – только красно-желтые туфли. Граф следит за моими передвижениями ленивым, оценивающим взглядом.
– Эти туфли самые красивые, которые тебе доводилось носить, малышка?
– Нет, – честно отвечаю я. – Однажды герцог де Ло… ой, я не должна называть его имени, давайте просто скажем, один очень милый месье подарил мне туфли, расшитые жемчугом, настоящим жемчугом, весь носок был расшит жемчугом. Это было так красиво, но мама отпорола жемчуг, чтобы продать, и тогда туфли стали самыми обыкновенными.
Я сажусь в кресло у камина, поднимаю ноги, размахиваю перед ним туфлями, позволяю ему заглядывать себе между ног. Одна из туфель спадает, а потом я сбрасываю вторую ему на кровать. Он смеется и поднимает туфлю, вертит ее в руке, довольно нюхает и осторожно бросает назад.
– Надень их опять, иди и встань сюда.
Я делаю, как он велит, становлюсь перед кроватью и жду следующих указаний.
– И что бы ты хотела надеть под эти чудесные туфли, дитя? – Он проводит рукой по моему животу, тычет пальцем мне в пупок.
– Я бы хотела платье, конечно, из шелка и… кружев. С бархатной каймой. Желтого цвета в тон рюшам на туфлях и с рукавом-колоколом.
– Рукавом-колоколом? Что это означает?
– Широкий, обрезной, здесь и здесь.
Он смеется:
– Я скажу своему слуге, он позаботится об этом.
Через несколько дней доставили желтое платье, я расхаживаю по дому в обновке и снова и снова спрашиваю Клер, что она думает о моем новом восхитительном наряде.
Глава сорок седьмая
– Мы должны выяснить, кто он, – говорит моя сестра.
Магдалена приехала навестить меня, привезла советы и подарок от матери – бумажный веер. Она щупает занавески, восхищается мебелью и решает, что даже экран для камина, должно быть, стоит приличных денег.
– Жаль только, что у него нет дома в Париже.
Магдалена на удивление опытна и искушена, она работала и актрисой, и моделью. Хотя я считаю, что она не столь хороша, как я: чересчур тощая, а между ногами у нее некрасивая щель.
– Он слишком часто нужен при дворе. У него много работы, он даже посещает королевские приемы, – говорю я.
Вчера вечером он пришел поздно, почти перед рассветом. И забылся глубоким сном; я совершенно не устала, потому что весь день спала. Я наблюдала за тем, как он сопит, и думала, какой же он красивый. Я размышляла о его супруге, к которой он устремляется душой и телом, когда уходит от меня.
Перед рассветом в дверь стучится очень встревоженный Лебель, хочет сообщить графу притворно-вкрадчивым голосом, что ему просто необходимо присутствовать на приеме у короля, иначе его отсутствие сразу заметят. К счастью, до дворца рукой подать.
– Да, но если он настолько важная птица, как ты думаешь, то он имел бы дом в Париже.
– Возможно, у него и есть дом, – говорю я, высовывая ей язык.
Магдалена пожимает плечами.
– Очень красивый жакет, – говорит она, роясь в моем шкафу, как мышь в своей норке. – А какие чудесные рукава.
– Подарок графа, – самодовольно хвастаюсь я.
– Подари этот жакет мне. У меня есть юбка – будет идеальный костюм.
– Не подарю, но могу продать. Десять золотых луидоров, – называю я непомерную цену.
– Шесть.
– Восемь.
– Договорились. – Она бросает монеты на кровать, и по тому, как беспечно она достала их из своего мешочка, я понимаю, что у нее это не последние деньги.
– Откуда ты взяла деньги? – удивляюсь я, собирая тяжелые монеты. Подбрасываю их на ладони. Я получаю много подарков, но деньги – редко.
– Долгая история.
– Пошли на рынок, – неожиданно предлагаю я.
Граф был вчера, а два дня кряду он не приходит. В те дни, когда он не появляется, я вольна покидать дом. «Вы же здесь не узницы», – как-то сказала мадам Бертран. Конечно же нет, даже непонятно, зачем она вообще об этом заговорила?
Мадам Бертран сидит в гостиной, развалившись в кресле.
– Не задерживайтесь, – говорит она далеким, хриплым голосом. – Никогда не знаешь. Бери с собой Розу. И не дольше чем… не дольше чем… на минутку. В твоем возрасте… – Она не заканчивает фразу, воздевает взгляд в потолок и хихикает.
– Oui, мадам.
На улице стоит прекрасная теплая погода. Канониры артиллерии Его Величества расположились лагерем на окраине города, и на рынке царит суета. Интересно, а сам граф когда-нибудь выходил в город? Бродил по улицам? Гулял в парках? Магдалена покупает пурпурные ленты, а одну монетку я дарю Розе. Девушка приберегает монетку, уверяя, что на рынке ее ничего не заинтересовало. Я гадаю, когда в последний раз она держала в руках собственные деньги?
Мы садимся на скамью у фонтана на площади Оружия – Пляс-Д’арм, и я подбрасываю от нечего делать монетки. Неподалеку в кустах прячется пара грязных уличных мальчишек, готовых броситься в фонтан, если какой-то посетитель неожиданно швырнет туда монетку, чтобы загадать желание. Я подбрасываю луидор вверх и смеюсь, когда один из мальчишек с надеждой бросается вперед.
– Я удивляюсь, что ты еще не была во дворце, – говорит Магдалена, вытягивает шею, улыбаясь проходящему представителю духовенства. – Что? – удивляется она в ответ на мое недовольное шипение. – У него одеяние из тончайшей шерсти без единой затяжки – держу пари, что он епископ.
Мадам Бертран говорит, что нам нельзя показываться во дворце. Иногда я чувствую себя глубоко несчастной, когда проходят дни и даже недели. Быть рядом, но не иметь возможности его увидеть – очень тяжело. Клер упрекает меня в том, что я влюбилась в графа, но я возражаю: ничуть не влюбилась! Просто он удивительно внимательный и очень добрый. Мне кажется, что Клер сама по уши в него влюблена. Она часто, вздыхая, говорит о том, какой у него мягкий голос, как блестят его темные глаза, похожие на звезды, когда он возбужден.
– Мадам Бертран запрещает нам ходить во дворец, потому что граф не хочет нас там видеть.
– Так надень вуаль! – фыркает Магдалена. – Должна тебе сказать, что такое зрелище пропустить нельзя. – Я вспоминаю о черных льняных лохмотьях, которые я нашла на чердаке. Я бы могла надеть их. Или купить кружевную вуаль, новую. Пальцы сжали лежащие в ладони монеты.
