Да, помню, что Стерлинг тогда подошла сзади к Эддисону и так сильно напугала его, что он пролил свой кофе на эти самые анкеты. Хотя не помню, потребовали ли их замены и сдачи.
– Мы хотим, чтобы вы написали руководство.
– Я?
– Вы работаете в этом подразделении уже десять лет, – напомнила мне Дерн, – и кроме того, у вас уже есть заготовки. – Она подняла гораздо более худосочную папку с заголовком, написанным энергичным почерком: «Руководство по жизни стажеров».
Ох, Матерь Божия… Я почувствовала, что покраснела до ушей.
Вик рассмеялся и хлопнул меня по плечу.
– Что, неужели не знала, что оно по-прежнему переходит из рук в руки?
– Как ему удалось сохраниться больше десяти лет?
– Его копируют и передают всем новым стажерам на первой же неделе практики, – сухо сообщила мне агент Дерн. – Оно содержательно, представительно и забавно, и замечательно помогает стажерам освоиться с работой. В реальности, агент Рамирес, крайне мало агентов Бюро вообще способны предотвратить профессиональное выгорание, причем чаще всего именно в группах, занимающихся преступлениями против детей. В наших силах, однако, увеличить усилия для обеспечения лучшей подготовки начинающих сотрудников в плане того, с чем им предстоит столкнуться. И если это означает, что после прочтения такого руководства они осознают свою неготовность для работы в таком подразделении, то мы сможем на ранней стадии перевести их в другие отделы.
– Я писала это в сильном подпитии, – резко сообщила я, – добрая треть из нас перед окончанием академии устраивала грандиозную попойку, и это руководство стало ее результатом. Весь этот текст родился под чертовски насыщенными парами текилы.
– Написано по пьянке, зато редактировано по трезвости, – возразила Дракониха, – и уже десять лет стажеры пользуются им как Библией. Это не просто разовое задание, мы давно собирались привлечь вас. Правда, мы планировали озадачить вас этим к концу года, но нет никакой причины откладывать задание, поэтому решено поручить вам это дело прямо сейчас.
– Вы говорили о двух заданиях.
– Вернемся ко всем вашим делам, в ходе расследования которых вы непосредственно контактировали с детьми. Не в плане консультаций, не те дела, где вы работали главным образом с полицейскими участками или со взрослыми. Просмотрите ваши записи, все, что вы записывали о детях. Не только о жертвах. О любых детях. Где-то там, возможно, обнаружится зацепка к установлению личности нынешнего убийцы. Для нее это личное дело; и вы являетесь нужной ей личностью. Если нам очень повезет, то в ходе анализа записей прошедших десяти лет один из детей наведет вас на определенную мысль или воспоминания. Не стоит вдаваться во все детали, не проверяйте подряд дела, которые кажутся простыми. Ищите детей, агент Рамирес. Это ваше второе задание.
– В общем… на самом деле, мэм, я уже самостоятельно занимаюсь таким анализом.
Вик потрясенно глянул на меня, но потрясение быстро сменилось довольной улыбкой. Мне тридцать два года, но разрази меня гром, если я не таяла от удовольствия всякий раз, когда он показывал, что гордится мной.
– Агент Альцеста уже занимается копированием материалов на диск, чтобы я могла просмотреть все записи, не только мои. Скоро я получу его.
– Ты бросила вызов самой Альцеста? – с ироничной улыбкой уточнил он.
– Меня всегда удивляло, почему никто не называет ее Архивной Драконихой, – поддержала его агент Дерн.
Потому что представители драконьего рода порой достаточно общительны для участия в отгадывании шарад, а ей присущи минимальные известные мне проявления человеческой или материнской заботы. Но я не стала оглашать свои мысли. Вместо этого глянула на мое другое задание, на все те записи и предложения от агентов и руководителей по поводу того, что необходимо включить в руководство по выживанию. Своего рода учебное пособие. Папки на углу стола пребывали в полнейшем беспорядке. Бессистемно нашпигованы множеством вкладок и стикеров, часть страниц вставлена наугад, либо потому что не влезли в зажимные кольца, либо просто из людской лености. Даже странно, по правде говоря. Это чертова пропасть работы, и мне совершенно неизвестно, что делать даже с половиной того, на что надеются наши боссы. Независимо от уровня интеллектуальной подготовки, все сотрудники подразделения, занимающиеся преступлениями против детей, представляют собой хор злопыхателей; и столкновения между ними неизменно порождают сильные страдания.
– Эддисон взвоет, узнав, насколько затянется кабинетная работа, – в итоге заметила я.
– Вероятно, – согласился Вик, – но даже если предложить ему вариант сбора материалов, он все равно не бросит тебя.
– Стерлинг – голубоглазый сгусток озорства. Если мы будем мало общаться, она затоскует и…
– Лично я надеюсь, что она в конце концов спровоцирует агента Эддисона на попытку повесить на нее колокольчик, – безмятежно вставила агент Дерн. – Должно быть, это будет на редкость забавное зрелище.
– А знаете, – воскликнула я, не дав себе времени одуматься, – для некоторых прозвище «Дракониха» еще на редкость слабо звучит.
Дерн задумчиво улыбнулась, и в уголках ее глаз и губ собрались мягкие морщинки.
– Я поступила на работу в Бюро в те времена, когда женщин в основном рассматривали как второсортных агентов, – пояснила она. – Тогда, разумеется, меня засунули в отдел внутренних расследований, а это означало, что мне полагалось быть сердитой, требовательной и не допускающей никаких шуток особой. Я являла собой образ врага. И мне было просто необходимо стать отчасти драконом – просто для гарантии того, чтобы никто при взгляде на меня не смог бы даже предположить, что избежит наказания. Эта роль вошла в привычку – даже после того, как заслуженная репутация уже позволяла мне сбавить обороты огнедышащих извержений. Вы здесь не потому, что совершили какой-то проступок. И мне нет необходимости задействовать драконий арсенал правосудия.
Тогда это объясняло, почему они с Виком старые друзья. Вряд ли они учились вместе в академии – вероятно, агент Дерн лет на десять как минимум старше его, – но они, видимо, сходились в подходах. В определенном смысле они верили в людей и стремились не просто работать в Бюро, но сделать его лучше, и упорствовали в удержании высоких стандартов; им хотелось видеть не наши неудачи и промахи, а наши достижения и успехи.
– Итак, агент Рамирес, вы готовы взяться за эти задания? – мягко спросила она.
Чувствуя на себе взгляд Вика, я кивнула.
– Да, мэм. Спасибо.
– Отлично. Я отправлю кого-нибудь доставить эти папки к вам, наряду с официальной служебной запиской о выданных заданиях. Вик, ты проводишь ее к Симпкинс?
– Разумеется.
Хановериан встал и протянул мне руку, чтобы помочь встать, но, видя, что я собралась забрать эти папки, и подумав, что глупо заставлять кого-то тащиться к нам в отдел, если я и сама могу отнести их, шлепнул меня по руке, выразительно повторив:
