– Тебя интересует какое-то конкретное имя?
– Глория Хесс.
– Появилась особая причина? Если б обаяние личности служило определяющим фактором, то Эддисон, скажем, давно торчал бы в тюрьме.
– Светлый парик и проблемы с легкими… она больна раком. Представь, что ты проводишь всю жизнь лицом к лицу с наилучшими и наихудшими проявлениями нашей правоохранительной системы… Что тебе захочется сделать, когда выясняется, что терять уже нечего?
Касс задумалась.
– Да и сам этот Деррик Ли, – добавила я. – Мы ведь не вычеркиваем возможность того, что убийца мог быть мужчиной. Нацепи на этого Ли парик, добавь свободный наряд, и его легко будет принять за женщину. Поэтому нам надо проверить и его тоже.
Касс пристально посмотрела на меня, потом склонила голову к рулевому колесу и выразительно выругалась.
17
Мы помчались в больницу, понимая, что вряд ли Эддисону и Стерлинг удастся долго задерживать напарников Касс по группе своими байками. Нет, конечно, я со здоровым уважением отношусь к их способности трепаться и создавать проблемы. Стерлинг однажды провернула великолепную операцию, умудрившись так заморочить голову человеку, что он не только пропустил свой рейс, но и охотно покинул аэропорт ради того, чтобы отвезти ее обратно в полицейский участок. Однако Дрю Симпкинс держит свою группу в ежовых рукавицах. И если она приказала им выезжать немедленно, то для них не сыграет никакой роли то, что они еще не получили полной информации.
Касс попала в команду Дрю всего около полутора лет назад, и я даю ей от силы еще несколько месяцев – или участие в расследовании нового, еще более заковыристого дела, – прежде чем она отправится к Вику и попросит перевести ее в другую группу. Ей ближе наши взгляды на жизнь и методы расследования.
О боже, Касс в нашей группе…
Бедный Эддисон.
Мейсон, Эмилия и Сара – все они еще находились в больнице на лечении, но врачи позволили Эшли и Сэмми остаться с сестрой, предпочтя не отправлять их пока в интернат или приемную семью. Сначала мы зашли повидать троицу Картер-Вонг. Сэмми крепко спал на коленях Сары, прижав к себе мягкого игрушечного тигра. Плюшевых медведей, выданных детям убийцей, изъяли, подключив их к уликам, однако заменили другими плюшевыми игрушками. Я не заметила в комнате Эшли.
Услышав, как открылась дверь, Сара вздрогнула, но улыбнулась, узнав меня.
– Агент Рамирес.
– Сара, ты можешь называть меня Мерседес. Как ты себя чувствуешь?
– Да у нас тут… – Она нерешительно помедлила, слегка погладив пальцами темные волосы брата. Тот поежился от прикосновения, потом успокоился, пустив струйку слюны на яркий плюш тигра. – Нормально, – закончила девочка, – пока все нормально.
– Можно я познакомлю тебя с моей подругой?
С любопытством взглянув на Касс, Сара кивнула. Ее познакомили с бесконечной чередой новых людей за последние девять дней (господи, неужели действительно прошло всего лишь девять дней?), поэтому просьба о разрешении, должно быть, внесла некое разнообразие в этот процесс.
– Это агент Кассондра Кирни…
– Касс, – вставила моя подруга, живо махнув рукой.
– … она работает в группе ФБР, официально подключенной к расследованию полиции Манассаса, чтобы найти женщину, убившую вашу мать и отчима. Она также моя давняя подруга, и я ей доверяю.
Касс слегка покраснела. Мы дружили уже десять лет, и степень наших дружеских отношений характеризовалась массой нюансов, но еще никогда, по-моему, я не выражалась столь однозначно. Хотя вряд ли до сих пор обстоятельства вынуждали меня к такой констатации.
Сара выдала мне свою робкую улыбку, но почти сразу озабоченно нахмурилась.
– То есть… вы больше не будете заниматься нашим делом?
– Формально я никогда и не занималась. И не могла бы.
– Из-за того, что нас привезли к вашему дому?
– Тут ты права. Касс работает в группе, и сегодня днем тебе, вероятно, еще предстоит познакомиться с парой ее коллег, но мне хотелось проведать тебя. После этого мне, возможно, уже не разрешат видеться с вами.
Сара удивленно глянула на нас.
– Какие странные правила…
– Да, странные, – согласилась я, – но они предназначены для вашей защиты. Кстати говоря, где Эшли?
– Один волонтер повел ее в нижнее кафе. Они решили поесть мороженого. По-моему, им просто хотелось увести ее из палаты… – Губы девочки задрожали, но она резко вздохнула и расправила плечи. – Эшли и вправду любила Сэмюела. Он дарил ей все, что она хотела.
– Она расстроена?
– Ужасно расстроена. Все твердит, что это я виновата. – Ее глаза прояснились, когда она взглянула на брата. – Мерседес…
– Я здесь, с тобой, Сара. – Присев рядом с ней на кровать, я положила руку ей на плечо.
– Нэнси считает, что нам не удастся найти дом для всех троих. Мне не… мне очень не хочется, чтобы нас разделили, но Эшли настолько сердита…
Приобняв ее за плечи, я попыталась мягко взбодрить ее.
– Похоже, Нэнси держит тебя в курсе последних новостей.
Девочка кивнула, уткнувшись в мое плечо.
– Она говорит, что это поможет мне. Может, я не имею права голоса в таких делах, но по крайней мере я знаю, что происходит.
– Вы говорили с вашими бабушкой и дедушкой?
– Один раз. Они… они вообще…
– Склонны к расизму?
– Ага.
Устроившись на стуле около кровати, Касс тихо молчала, хотя ее брови изумленно взлетели.
– И как я уже говорила, Эшли очень любила Сэмюела. Если бабушка и дедушка начнут поливать его грязью, то она, по-моему, просто сбежит. Да еще и Сэмми… – Сара шмыгнула носом, пытаясь не разреветься, и меня до глубины души потрясло то, как отчаянно она старается быть сильной. Я уже знала, что она сильная; я знала, что ей пришлось пережить.
– Что ты собираешься делать?
Касс поерзала на своем стуле. Она знала, что я предпочла работать в подразделении, занимающемся расследованием преступлений против детей, по личной причине; такого рода сведения обычно быстро распространяются, но я никогда не рассказывала ей, какова эта личная причина.
– Меня единственную забрали из семьи, – тихо сказала я Саре, – и моим многочисленным родственникам даже не дали права выбора. У тебя другой случай.
– Врачи говорили, что я чиста, – вдруг резко сказала девочка. – Это что, типа уроков гигиены, верно? Типа болезни от грязи?
– Могли быть и болезни, но они убедились, что ты не беременна.
– А вдруг я была? То есть была беременна.
– Тогда многое зависело бы от того, насколько давно и насколько это рискованно для твоего здоровья, – и потом уже стали бы решать вопрос о том, кто позаботится о тебе. В таких случаях не существует одного-единственного пути решения. А врачи что-то говорили о твоем излечении?
