– Мейсон, к нам пришли агенты, о которых мы с Нэнси говорили тебе, – сообщил Тейт мальчику. – Вот это – Мерседес Рамирес, – я кивнула, слегка подняв руку, – а рядом с ней…
– Касс Кирни, – представилась та, повторив мое приветствие.
– А у нас тут живет Мейсон Джефферс.
Глядя на спускавшийся с потолка занавес, я села на пол у той же стены, что и Тейт, убедившись, что ни на йоту не нарушила запретную линию. В итоге я оказалась примерно в трех метрах от мальчика, позади Тейта.
– У тебя выдалось потрясающе скверное утро, верно?
Он кивнул с серьезным видом.
– Возможно, я задам очень трудный вопрос, но мне важно узнать, нормально ли ты сейчас себя чувствуешь?
Поразмыслив над вопросом, Мейсон пожал плечами.
– Ладно, давай попробуем что-нибудь попроще: раз уж мы зашли навестить тебя, ты не против того, чтобы мы посидели здесь?
Он слегка задумался – и вновь пожал плечами.
– Хорошо. Но если ты передумаешь, если тебе захочется, чтобы мы ушли, просто дай знать Тейту, ладно? И мы уйдем. Это твоя палата, и нам не хочется стеснять тебя.
Казалось, Мейсон не понял толком моих слов, что было не так удивительно, как мне хотелось бы. Ему никогда не позволялось даже подумать, что у него может быть «его личное жилье».
– Ты не против, если я задам тебе еще несколько вопросов? Ответы на них могут быть либо «да», либо «нет»; все будет нормально, даже если ты не будешь знать или не вспомнишь ответов.
Бывают времена в такой работе, когда мне приходится так часто повторять слово «нормально», что оно уже не воспринимается мной как нечто реально нормальное. Но, неуверенно глядя на Тейта, Мейсон кивнул, поэтому я поудобнее устроилась у стены, скрестив ноги и спокойно положив руки на колени ладонями вверх, стараясь всей своей позой показать свой мирный настрой.
– Говорил ли с тобой человек, который привез тебя к больнице?
Он медленно кивнул.
– Это была женщина?
Очередной наклон головы.
– Ее лицо было скрыто под маской?
На сей раз он кивнул более уверенно.
– А теперь важный вопрос, Мейсон: она обижала тебя?
Мальчик помотал головой.
– Она упоминала других детей или какие-то фамилии?
Он опять отрицательно качнул головой.
– Когда вы сели в машину, она повезла тебя прямо к больнице?
Мейсон кивнул.
Это… нечто новое.
– Она выглядела такой же маленькой, как агент Касс?
В Касс росточку чуть больше полутора метров, поэтому такой вопрос казался весьма логичным, но как бы то ни было, сдержанный пинок в бок пояснил мне, что ее не радует моя логика. Мейсон смерил ее взглядом, потом его глаза скользнули по Нэнси, и в итоге он отрицательно помотал головой.
– Может, тогда она по росту ближе к мисс Нэнси?
Оторвав одну руку от планшета, мальчик неопределенно помахал ладошкой из стороны в сторону.
– А ты мог бы поднять большой палец, если выше, или опустить его, если ниже? Мейсон, сможешь ты показать мне более определенно?
Он вновь пристально взглянул на мисс Нэнси – та, не сходя с места, мягко улыбнулась ему – и, помедлив, неуверенно поднял большой палец.
– А теперь вопрос немного посложнее… Подними большой палец, если думаешь, что она ближе по росту к мисс Нэнси, и опусти, если думаешь, что она ближе по росту ко мне.
Несколько раз переведя взгляд с Нэнси и меня и обратно, Мейсон опять взялся за планшет и пожал плечами – скорее даже просто поднял их едва не до ушей. Пожалуй, зря я спросила об этом, сидя на полу.
– Ладно, Мейсон. Очевидно, что ты не уверен. Я понимаю, что все произошло слишком неожиданно…
Нельзя сказать, что он улыбнулся, но его плечи слегка опустились, а губы дрогнули – вероятно, в попытке вспомнить давно забытую улыбку.
Мне захотелось закрепить в нем это подобие улыбки. Я принялась задавать ему более простые вопросы, перейдя к своеобразной игре в «угадайку» и пытаясь определить его любимый цвет или любимого супергероя, и постепенно, поскольку мои догадки становились все более несуразными, мальчик начал клониться вперед на своей подушке, оживленно стремясь скорее принять или отвергнуть мое предположение, а Тейт одарил меня широкой улыбкой. Когда Мейсон начал позевывать, мы простились и, оставив его с Тейтом, вышли из палаты вслед за Нэнси.
– Есть ли у него родственники, способные обеспечить ему хорошую жизнь? – спросила Касс.
Нэнси кивнула, направляясь с нами к лифтам.
– Его дяди намереваются приехать сюда; они надеются прибыть сегодня вечером или завтра, если сумеют уладить дела с начальством. По-моему, это брат его отца и его муж.
– Если малыш освоился с планшетом, могу я попросить Тейта показать ему разные марки автомобилей? Нам очень помогло бы, если б удалось сузить варианты марок и моделей той машины.
– Я передам ему.
Я нажала кнопку вызова лифта.
– Одна из служащих вашего архива, Глория, – небрежно начала я, осознав, как вдруг напряглась Касс, – она всегда такая сердитая?
Не заподозрив ни малейшего подвоха, Нэнси тихо и грустно усмехнулась.
– О боже… Глория. Она… в общем, боюсь, у нее сейчас сложное время.
– Она больна.
– Да. Рак молочной железы, но метастазы уже захватили легкие и брюшную полость. Однако она упорно держится за работу, когда чувствует себя достаточно сильной. Думаю, благодаря работе она и держится на плаву, получая хоть какое-то удовлетворение. И, скажем так… возможно, отчасти благодаря тому, что сплетни Службы охраны порой перерастают в новости национального масштаба. А вы сами-то слышали что-нибудь о делах Службы охраны округа Гвиннетт? На юге, в штате Джорджия?
Мы с Касс в недоумении покачали головами.
– Глория выросла в окрестностях Атланты, и ее сестра и зять оба работали в том офисе. Она была медсестрой, а он – социальным работником. Недавно там произошел грандиозный скандал, и расследование обнаружило, что несколько сотрудников намеренно скрывали отдельные случаи насилия или уклонялись от полного расследования, причем все эти случаи касались детей самих работников или детей их друзей.
– И к этому оказались причастны ее сестра и зять?
Нэнси неохотно кивнула.
– Их посадили, но из-за рака суд не мог позволить Глории взять к себе племянниц и племянников. Сказали, что ей просто не хватит здоровья, чтобы заботиться о пятерых детях. Да, так и есть, верно, но в итоге этих детей раскидали между разными родственниками, к тому же после внезапной смерти ее мужа на ее долю выпало несколько поистине горестных месяцев. Если она обидела вас…
