– Comerse el mundo
[52], – вздохнув, констатировала я.
– Насколько я понимаю, что бы ты ни сказала, ответ от меня не требуется.
– Увы, такие новости нам не нужны.
Я списалась с Уоттс – чисто на тот случай, если мы не встретимся в конторе, – и отправила ей фотки наиболее злободневных абзацев этой статейки. В ответ она сообщила о том, что наших детей в больнице перевели в угловые палаты и выставили там постоянную охрану, а к бабушке Ронни Уилкинса отправили агента сообщить новости и убедиться, что ее не осаждают любопытствующие или сладострастные типы.
Едва мы добрались до работы, на меня налетела Касс и потащила в конференц-зал, где остались в неприкосновенности все материалы наших вчерашних трудов.
– Мы получили список по Службе охраны с именами всех сотрудников, имевших доступ к запрошенным нами файлам. Они занялись поиском файлов по детям в сходных обстоятельствах, но, по-моему, для этого им понадобится больше времени, чем у нас имеется. Для ускорения они собираются отфутболить их Смитам.
Сидя за столом с другой стороны, Эддисон выразительно хмыкнул и подвинул мне горячий шоколад со стручком перца.
В основном список в точности соответствовал нашим ожиданиям. Социальные работники и медики приобщались к этим файлам по мере разрешения разных аспектов каждого случая, а архивные секретари занимались тем, что добавляли документы, поступившие к ним из внешних источников. И логично, что эти самые секретари время от времени заглядывали в сами файлы, проверяя, все ли документы учтены.
– Глория Хесс, похоже, осуществляет у них контролирующую функцию? – спросила я, листая страницы. – Лишь ее имя упоминается в каждом деле, не считая последней недели, когда подключились Нэнси, Тейт и Деррик Ли.
– Да, она числится старшим секретарем, – ответила Касс, – хотя и не обязана исполнять контролирующую роль.
– То есть, видимо, она занималась обучением новых сотрудников, но при этом, благодаря некоторой дотошности натуры, не ленилась убедиться в правильном исполнении заданий.
– Скорее всего. Но неужели она проверяла все файлы?
– Все до единого, на протяжении многих недель. Не слишком ли много записей, если вдуматься, особенно для больного человека, не способного больше трудиться полный рабочий день?
Склонившись над столом, Касс взяла папку из стопки у локтя Эддисона. Поглощенный материалом на экране своего планшета, тот даже не цыкнул на нее.
– Наш аналитик копнул под Глорию.
Фото на документе, скопированное из досье Департамента регистрации автотранспорта, свидетельствовало о дораковом состоянии – если наличие волос можно считать показателем – и запечатлело пепельную блондинку с густыми волосами, заплетенными в перекинутую через плечо косу. Лицо более полное, с нормальным румянцем, и общий вид… более радостный. Менее подавленный.
– Муж у нее умер через пару недель после обнаружения ее заболевания, – сообщила я, отслеживая пальцем соответствующую строчку. – Упал замертво, получив обширный инфаркт, без каких-либо более ранних симптомов или очевидных рисков.
– Какие же высшие силы она так разозлила? – Покачав головой, Касс уткнулась подбородком мне в плечо, чтобы лучше видеть текст. – Запущенный рак, умерший муж, сестра и зять сели в тюрьму за злоупотребления, ей отказали в опеке над их детьми, ее рак не поддается лечению… Точно какой-то злобный ангел поставил на ней крест и начал плющить.
– Но разве она достаточно здорова, чтобы таскать этих детей? Ронни Уилкинса несли на руках и в машину, и из нее. Ей пришлось практически нести Эмилию Андерс. Тащить Мейсона. И Ноа тоже упорно сопротивлялся…
– А другие не сопротивлялись?
– Нет. Она использовала Сэмми, чтобы добиться послушания Сары и Эшли, и Зои – для усмирения Калеба и Брайдена. Никто не пытался сопротивляться, понимая, что она могла повредить младшим.
– У меня такое ощущение, что пока мы упускаем реально важный момент, и я сомневаюсь, что у нас есть эффективный способ для его проверки.
– Почему эти дети, грубо говоря, белые? – высказала предположение Стерлинг, не сводя глаз с экрана своего лэптопа.
– Отлично, значит, это могло быть важно.
– Не уверена. Просто это очевидный вопрос. Все эти семьи, если отчасти исключить Вонга, принадлежали к европеоидам. Солидный аргумент в пользу того, что убийца тоже белой расы.
– Такой тип миссии в целом свидетельствует в пользу белого убийцы, – напомнила я, – и не стоит забывать, что самой системе присуща в некоторой степени расовая дискриминация.
Стерлинг кивнула, но Касс, недоуменно глянув на нас, уточнила:
– Какой системе?
– Маленьких представителей национальных меньшинств гораздо вероятнее отберут у родителей по менее подтвержденным причинам и менее вероятно – отдадут обратно их семьям, без особого надзора за родителями. Принято считать, что они забирают детей из групп национальных меньшинств «ради блага детей», но оставляют белых детей родителям тоже «ради блага семьи». Дети из групп этнических меньшинств с большей вероятностью подвергнутся нездоровому обхождению в приемных семьях, но наш убийца до сих пор охотился только за родными родителями, а не за приемными семьями, то есть логично преследовать белых родителей, которым вернули детей, несмотря на доказательства насилия. – Не слыша отклика, я повернула голову и взглянула на задумчиво нахмурившуюся Касс. – В чем дело?
– Ты даже не думала об этом аспекте.
– Эти факты легко прослеживаются. Таких детей быстрее забирают, а возвращают со значительными сложностями.
– А какие из файлов наших детей побывали в руках Глории в дни этих убийств?
– Да буквально все, – заметила я, подняв досье Глории и сверившись со списком.
Касс попятилась от стола, вооружившись телефоном.
– Бернсайд, – сказала она на пути к двери, – это Кирни. Мне необходимо выяснить, к каким последним файлам имела доступ Глория Хесс. И также, на всякий пожарный, проверь Деррика Ли.
Интересно, можно ли отправить администратора в командировку в другой округ для проведения более обстоятельной проверки его в Службе охраны. В конце концов, раз Ли руководит этими секретарями, он мог знать все их логины. Поскольку все мы лишь условно подразумеваем убийцу женского рода, Ли нельзя исключать из списка потенциальных подозреваемых.
Мой мобильник подал голос, но высветился внутренний номер ФБР, поэтому этот трезвон не вызвал того нервного содрогания, какое вызывали недавние звонки.
– Агент Рамирес.
– Агент, это дежурный пропускного бюро. К вам тут посетитель.
– Какой посетитель?
Стерлинг и Эддисон настороженно глянули на меня, но я недоуменно пожала плечами.
