Мы заскочили купить запоздалый, по любым меркам, обед: сэндвичи с беконом и жареным сыром и несколько разных видов супа, а беглый взгляд по офисному вестибюлю вполне убедил меня в отсутствии там моей матери. Наверху Вик выдал мне карточку местного отеля с адресом и записанным на ней номером комнаты, но не добавил ни слова.
Мне следовало, вероятно, догадаться, где теперь моя машина.
После обеда Дженни покинула нас, отмахнувшись от моей благодарности. Она просто поцеловала каждого из нас в щечку, а Эддисону подарила два поцелуя, заметив, как он покраснел после первого, и со смехом удалилась.
– Если она когда-нибудь бросит тебя, – торжественно заявила я Вику, – я женюсь на ней.
Тихо посмеиваясь, тот ушел к себе, оставив нас с нашими поисками. И ничего смешного; в конце концов, каждый из нашей троицы в свое время делал предложение его матери.
Вторую половину дня мы провели, усиленно копаясь в моих делах, иногда посылая подозрительные имена Касс для более фундаментального изучения ее аналитиками в системах, к которым Стерлинг не имела доступа. Ава, доложила она, отправилась с акушеркой на ультразвук. Ее мать покупала ей витамины, но самые обычные, а не специально назначаемые в пренатальный период, и соответственно девочка не наблюдалась у врачей. Разумеется, не наблюдалась… Любая клиника страны сразу доложила бы о таком криминале.
– В Службе охраны держат и бумажные, и цифровые досье! – вдруг воскликнула Стерлинг.
Учитывая, что за последние полчаса никто из нас не вымолвил и слова, ее резкое восклицание немного ошарашило нас с Эддисоном.
– Верно, – после долгой паузы согласилась я, – мы получили копии нескольких файлов с бумажных досье.
– Так почему же мы полагаем, что наш убийца имел дело только с цифровыми файлами? Там явно есть еще целый архив.
Я не знала номера мобильников Смитов, поэтому послала сообщение Касс, получив ответ с обещанием дать Смитам наводку проверить это.
И вот, часом позже, она позвонила на телефон в наш зал заседаний и потребовала включить громкую связь.
– Стерлинг, черт тебя подери, ты гениальна! – заявила Касс.
– В общем, да, – не смутившись, откликнулась Стерлинг. – Почему на сей раз?
– Потому что наши файлы пропали из архивного отдела. Архивариусу пришлось прошерстить всю картотеку, чтобы сверить номера этих файлов с электронными таблицами и выяснить, какие из них изъяты в законном порядке, но на данный момент мы получили три отсутствующих по неизвестной причине.
– Досье Авы?
– Нет, оно в наличии, хотя находится в неправильном месте. Кто-то унес его и принес обратно, поставив не на свое место. Мы учли всех знакомых нам детей.
– Кто сообщил в Службу охраны о Левайнах? – спросила я.
– Соседка. Между двумя домами сетчатая ограда, и она увидела Аву в бассейне. В купальном костюме.
И купальный костюм со всей очевидностью показал ее странно округлившийся живот.
– Какой у нее срок, уже известно?
– Сама Ава не знает, поскольку месячные у нее вообще были только один раз. Врачам не от чего оттолкнуться. Акушер говорил примерно о восемнадцати неделях.
Четыре с половиной месяца. Отец небесный…
– Глорию доставили в участок для допроса, а судья тут же подписал ордер на обыск ее дома и машины. Если у нее обнаружатся отсутствующие досье…
– А если не обнаружатся?
– Тогда мы попросим расширить полномочия ордера на других секретарей и сотрудников. Буду держать вас в курсе.
Мы несколько ошеломленно созерцали умолкший телефон на большом совещательном столе.
– Кто-нибудь знает, где стоит моя машина? – придя в себя, спросила я.
Эддисон фыркнул, а Стерлинг улыбнулась.
– В рабочем гараже, – сообщила она мне, – по-моему, на четвертом уровне.
– Спасибо.
Когда через пару часов я принялась собирать вещички, намереваясь уйти, Стерлинг последовала моему примеру.
– Не понадобится ли тебе ТВ?
[55] – тихо спросила она.
– Я не собираюсь пьянствовать.
– Понятно, но я подозреваю, что твой уход как-то связан с утренней посетительницей, а выглядишь ты так, будто кто-то сообщил тебе, что за тобой охотится клоун-убийца.
– Клоун-убийца… О чем ты?
– Это из области сильных эмоций. Тебе же все равно придется столкнуться с ними? Вот я и спрашиваю, не возьмешь ли ты меня на роль Трезвого Водителя, учитывая, как хреново ты водишь, когда тебя захлестывают эмоции. Понимаю, как это трудно…
– А кто был твоим ТВ, когда ты расплевалась с придурочным женихом?
– Финни, – пожав плечами, сказала Элиза.
Ее бывший босс послал ее к нам, когда нам понадобился новый агент, а сам он уже ушел на повышение с оперативной работы. Они с Виком долго работали вместе, и это во многом объясняло, почему Стерлинг отлично вписалась в нашу команду.
Мне следовало бы сказать: «Нет, я справлюсь сама».
– Спасибо.
Я не смогла отказаться.
Поэтому Элиза повезла меня в тот отель, и я могла бы держать пари, что Вик сам оплатил номер, поскольку моя мать никогда не позволяла себе подобных трат. Даже если речь шла не о модных шмотках, не о дорогущих предметах роскоши, а всего-то о двадцати девяти долларах на ночь с тараканьим хором. В моем детстве мать едва ли соглашалась тратить деньги на себя, и даже теперь, при наличии одному богу известно скольких внуков, крайне маловероятно, что она изменила своим привычкам.
Я вертела в руке визитку отеля, не обращая внимания, что Стерлинг уже припарковалась, опустила окна и выключила мотор.
Она не пыталась ни о чем спрашивать; ни малейшего любопытства, волнения или подзуживания с ее стороны. Просто вытащила журнал кроссвордов и принялась увлеченно разгадывать их.
– У тебя есть какие-нибудь влажные салфетки? – спросила я.
– В бардачке.
Желание избавиться от макияжа в середине дня может показаться странным и даже нелепым, но с помощью этих салфеток и зеркальца смотрового козырька я тщательно смыла все следы косметики. Теперь мое лицо приобрело реально ужасный вид. Синяки под глазами, желтоватый цвет лица от недосыпа. Щека обезображена бело-розовыми рубцами.
– Я никуда не собираюсь, – сообщила мне Стерлинг, не отрывая взгляд от кроссворда, – располагай временем по собственному усмотрению.
– Спасибо тебе.
Заставив себя вылезти из машины, я вошла в отель и поднялась по лестнице на третий этаж, поскольку сейчас мысль об ожидании лифта вызвала у меня нервную дрожь. Дверь с номером 314 ничем не отличалась от соседних: простая белая панель с массивной пластиной замка под ручкой.
