В нашем салоне послышался слабый и сонный голос Линкольна Андерса:
– Эмилия? Что случилось, Эми?
– Та женщина, что убила моих родителей. Она здесь, – сообщила ему девочка, держа мобильник прямо перед собой.
– Милая, тебе приснился ночной кошмар? – спросил женский голос, тоже как бы пьяный со сна.
Господи, я и не думала, что уже так поздно…
– Нет, она здесь, ходит вокруг дома. Нам надо спрятаться.
– Эмилия, включи громкую связь, – попросила я ее, – дай твоему дяде выслушать меня.
– Ладно… – Она вздохнула, и я услышала, как изменился общий фон.
– Мистер Андерс, говорит агент ФБР Мерседес Рамирес. Эмилия позвонила мне. Раз она говорит, что эта женщина около дома, поверьте ей. Полиция Шантильи уже едет по вашему адресу. У вас есть погреб или подвал, где вы можете спрятаться?
– Нет, – ответил мужчина уже более осмысленным тоном. – У нас, конечно, есть погреб…
Я поморщилась от досады.
– … но вход в него снаружи. Мы не можем попасть в него из дома.
– А в доме есть какое-нибудь оружие?
– Н-нет.
– Этот адрес за пределами городской черты, – прошептала Стерлинг. – Дежурный говорит, что две машины будут там через десять минут.
Десять минут. Черт побери, боже правый…
– Вы можете выбраться из дома? – требовательно спросила я. – Можете добежать до соседа?
– Быстрее, Стася, вставай. Мы можем просто… – Мужчина умолк, и послышался шепот Эмилии. – Она уже в доме, – сообщил он.
– Уходите. Бегите немедленно!
Стерлинг, бросив на меня потрясенный взгляд, поднесла свой телефон к микрофону и включила функцию записи.
Тишину разнес вдребезги выстрел, потом раздался какой-то хрип, сменившийся криками.
– Эмилия, БЕГИ!!! – взревела я, слыша очередные выстрелы. Кричала уже только Эмилия, и я сильно сомневалась, что она меня услышала.
– Прекрати, – потребовал другой приглушенный голос, – прекрати, теперь ты в безопасности.
Эмилия уже рыдала, а потом послышался испуганный возглас.
– Перестань сопротивляться мне, – резко произнес голос, – ты же теперь в безопасности. У тебя все будет хорошо.
– Эмилия!
Очередное невнятное рычание и вопли Эмилии, дикие, срывающиеся, потом шум каких-то брошенных вещей – должно быть, что-то врезалось ей шею, – а после этого…
Очередной выстрел – и глухой удар тяжелого падения.
– Нет, нет, нет, – заскулил голос, – нет, этого не должно было случиться. Нет. НЕТ. Тебе положено быть СПАСЕННОЙ! Я помогаю СПАСАТЬ тебя!
Сквозь эти крики пробивалось хриплое прерывистое дыхание. Я расслышала и еле слышные шаги. Частота их свидетельствовала, что кто-то бежит, а полиции, черт побери, еще не слышно, теперь они уже не успеют даже поймать ее!
– Кара! – заорала я, сомневаясь, услышит ли она меня. – Кара, это Мерседес. Ты помнишь меня?
Но в ответ я услышала лишь мучительные стоны кого-то из раненых. Слезы заструились по обескровленным щекам Стерлинг. Она сообщила дежурному офицеру о необходимости вызвать машины «Скорой помощи».
Через несколько минут – слишком поздно – мы услышали в доме голоса полицейских.
– Один живой! – послышался возглас, но тут кто-то из них наступил на телефон Эмилии, и связь прервалась.
Я мчалась на скорости сто десять миль при ограничении сорок пять, но даже эта скорость оказалась слишком медленной.
Когда, взвизгнув покрышками, я остановила машину перед домом Андерса, во всех окнах горел свет, ярко освещая необычайно свежее место трагедии. На подъездной дороге стояли два фургона «Скорой помощи», и мы бросились к входной двери, откуда выбежали два парамедика с каталкой.
Они везли мужчину. Брата ее отца, Линкольна Андерса.
– А девочка? – крикнула я.
Один из медиков печально покачал головой, и они поспешили дальше к фургону.
Полицейский у дверей едва бросил взгляд на наши удостоверения.
– Женщина и девочка умерли мгновенно, еще до того, как упали, – сообщил он нам. – Женщина убита выстрелом в сердце, девочка получила пулю в голову с близкого расстояния.
– Мы говорили с ней по мобильному, – срывающимся голосом пояснила ему Стерлинг. – Она заметила злоумышленника, вызвала нас и пошла разбудить своего дядю и его подругу. Они пытались убежать из дома.
– Почему она позвонила вам? Почему не в полицию?
– Ее родители были убиты третьими в серии этих убийств. – Я потерла руками щеки. – Девочку доставили к моему дому, и я дала ей мой номер телефона на случай необходимости. Она заметила около дома ту женщину.
– Так вы та самая…
Стерлинг так грозно рявкнула на него, что полицейский мгновенно побагровел.
– Да я не имел в виду ничего особенного, – протараторил он. – Дежурный сообщил мне, что вызов поступил из ФБР, и мы не могли понять причины, только и всего. Но мы читали об этом в газетах.
– Это расследование ведет агент ФБР Кэтлин Уоттс, сотрудничая с детективами Холмс и Миньоном из полиции Манассаса.
– Уоттс звонила нашему шефу, она должна вот-вот подъехать.
– Для этого ей потребуется гораздо больше… – Стерлинг не договорила, увидев внедорожник с мигалкой, остановившийся за ее машиной, и изумленно добавила: – Тогда же она была еще в Манассасе. Мерседес, она же была еще в Манассасе.
Подразумевалось, что она еще допрашивала Глорию.
Уоттс и Холмс бежали к нам по лужайке.
– Кара Эрет, – на ходу крикнула Уоттс, – после ухода из приемной семьи сменила имя на Кэролайн Тиллерман. Она работает секретарем в архиве. Наши офицеры на пути к ее квартире, и мы дали сигнал всем постам с данными ее машины.
Кэролайн Тиллерман. Мы же с Касс говорили с ней лицом к лицу в конторе Службы охраны.
Я посмотрела на Холмс; она выглядела значительно более потрясенной, чем обычно.
– Мы постоянно поддерживали связь с Эмилией, – сообщила ей я.
Она закрыла глаза и, машинально подняв большой палец в жесте одобрения, послала мне своеобразный воздушный поцелуй.
– Все мы тщательно проверяли Линкольна Андерса, когда тот изъявил желание взять Эмилию, – заметила Стерлинг. – Служба охраны проверяла его по своим каналам, но и мы тоже. Он был совершенно чист. Его самые серьезные прегрешения выразились в паре штрафных талонов за превышения скорости. Почему, черт побери, она решила прикончить его?
– Сегодня утром в Службу охраны поступила анонимная жалоба.
– Анонимная…
– Сегодня утром?
