Этот звук заставил Амелию, которая как раз готовилась к предстоящему вечеру, вздрогнуть. Такое поведение было настолько нехарактерно для супругов, что она подумала о сквозняке в доме: большинство окон были открыты. Уже наступила жара, и воздух был наполнен ароматом скошенного сена.
– Лишь бы не было грозы! Софи бы расстроилась, – тихо сказала она сама себе.
Молодая женщина надела на палец кольцо, подаренное ей Карлом в честь помолвки: рубин в серебряной оправе. Она редко носила его из опасения потерять.
«Я отдам это кольцо твоему ребенку, любовь моя!» – пообещала она Карлу.
В этот момент Софи без стука ворвалась в ее комнату. Опешив, Амелия спросила:
– Что происходит, Софи? О… Боже мой, вы невероятно красивы! А эти сверкающие звезды в ваших волосах… Это просто потрясающе!
– Я заказала их моей портнихе, очень талантливой мастерице. Она живет недалеко от Коньяка, – пробормотала маркиза, после чего разрыдалась.
Обеспокоенная Амелия усадила подругу на кровать и взяла ее за плечо.
– Почему вы плачете? Вы с маркизом поссорились? – осторожно спросила юная баронесса.
– Да, Эдмон говорил со мной грубо. Он утверждал, что мой вид ранит вас. С такой прической… Знаете, из-за портрета Сисси…
– На самом деле у меня нет причин печалиться, вспоминая государыню, которой я стольким обязана, – с недоумением произнесла Амелия. – Видеть вас несчастной – вот что расстраивает меня на самом деле, Софи. Не переживайте из-за сказанного супругом. Вы мечтали об этом празднике целый месяц! Вам не стоит плакать, это плохо скажется на глазах и цвете кожи…
Тронутая участием и доброжелательностью Амелии, маркиза обратила на нее восхищенный взор.
– Вы – ангел, спасибо вам за утешение. Значит, мне оставить украшение?
– Конечно! Вы будете королевой вечера, вас никто не затмит. Этот наряд вам очень к лицу, от вас исходит сияние. Простите, верно ли я употребила это слово?
Красавица в изгнании часто сомневалась в выборе какого-либо выражения, которое, однако, само слетало с ее губ. Софи вновь удивилась тому, что баронесса так хорошо владеет французским языком.
– Все верно, и я очень вам признательна. А вам, Амелия, нравится ваше платье?
– Я позволю себе покапризничать. Платье очаровательное, но оно не совсем подходит для той, кто выдает себя за вдову.
На слове «вдова» она запнулась. Однако траур она носила по своему жениху, будущему мужу и отцу своего ребенка. Софи пришлось в который раз заметить:
– Это не до конца ложь, Амелия. Вы собирались выйти за Карла замуж. Кто во Франции мог бы заподозрить, что на самом деле вы не были женаты? К тому же траур не должен мешать вам выглядеть элегантно.
Маркиза выбрала для подруги платье из шелкового муслина жемчужно-серого цвета. Строгий цвет разбавляли розы из лиловой тафты. Фасон, навеянный модой времен Первой империи
[14], подчеркивал грудь, однако скрывал талию.
– Вы сможете надевать его и на другие званые обеды, Амелия, – сказала она.
– Но у меня оголены плечи, а декольте кажется мне чересчур смелым.
– Мое декольте еще более смелое, – лукаво ответила Софи, оценивая прическу своей подопечной: шиньон с длинной закрученной прядью, спускающейся на левое плечо.
– Хорошо, моя милая, еще раз спасибо. Мне нужно припудриться, прежде чем начинать высматривать наших гостей. Обожаю наблюдать за тем, как по парковой аллее подъезжают экипажи.
Амелия с грустной улыбкой кивнула. Оставшись одна, она нервным жестом повернула помолвочное кольцо вокруг пальца. Ей не хотелось присутствовать на этом вечере. Она знала, что придется с кем-то беседовать, шутить, смеяться, возможно, танцевать, что, как ей казалось, было неуместным в ее ситуации. Однако ей не хотелось разочаровывать Софи де Латур.
5
Праздник в поместье
Праздник обещал пройти как нельзя лучше. Были приглашены все зажиточные соседи, состоятельные семьи виноделов и землевладельцев.
Возле навесов уже готовился оркестр: слышно было, как скрипачи настраивают свои инструменты. Экономка с остальной прислугой начали расставлять на столах прохладительные напитки, столовые вина и шампанское, а также красиво оформленные блюда с легкими закусками.
Амелия решила присоединиться к Софи и спустилась на первый этаж. Она застала ее стоящей у широкого окна. Тюлевые занавеси дрожали от дуновения легкого вечернего ветерка. Не увидев маркиза, юная баронесса расслабилась, очарованная идиллическим декором ярко освещенного поместья. В парке тоже было светло: между деревьями протянули гирлянды из бумажных фонариков.
– Как бы императрица была счастлива побывать у вас! – прошептала Амелия на ухо маркизе. – Я представляю, как она ходит здесь, по этой лужайке, или как прогуливается верхом в окрестностях, всегда самая красивая, самая элегантная. Никто не в силах устоять перед ее шармом, ее блеском…
Очень взволнованная, Софи, сложив руки, вздохнула:
– Я завидую вам, Амелия: вы так часто находились рядом с ней, когда служили при дворе. У меня есть исключительная привилегия: вести с ее величеством переписку, но если бы Господь подарил мне безмерную радость еще одной встречи, этот день стал бы самым лучшим в моей жизни. Однако я не жалуюсь: вы здесь, и временами у меня возникает ощущение, будто я нахожусь в Хофбургском дворце. К тому же вы так ласковы, так красивы, словно в вас, в вашей душе, есть немного чарующего света нашей очаровательной Сисси.
Амелия хотела возразить, однако в этот момент в конце аллеи показалась первая карета. Черные лошади бежали размеренной рысью. За каретой следовала коляска, а еще дальше – тильбюри
[15].
– Вот и наши друзья! – воскликнула Софи.
– Я смущена, мне нехорошо. Как вы меня представите? Я не хочу слышать фамилию Карла, это причинило бы мне сильную боль, – призналась юная австрийка.
– Не беспокойтесь. Вы – моя дорогая подруга, которая приехала произвести на свет ребенка в нашем милом краю, так как после смерти супруга ваше здоровье пошатнулось. Я не буду называть его фамилию.
В это мгновение на плечо Амелии опустилась чья-то теплая, мускулистая рука. Прикосновение длилось от силы несколько секунд. Удивившись, она обернулась и оказалась нос к носу с Эдмоном де Латуром.
– Прошу прощения, если я вас напугал, баронесса, но я хотел вас успокоить. Моя супруга, должно быть, забыла об одной важной детали. Вправе ли она упоминать о вашей жизни в Вене, ваших отношениях с императрицей? Я хотел бы получить ваше согласие, поскольку Софи сгорала от нетерпения рассказать об этом нашим самым именитым гостям.
