– Элис Мейнуэринг, сэр Монтаг. Посланник из замка Редмонт. Мои верительные грамоты.
Монтаг не просто остолоп, думал Холт. Он еще и вертопрах. На его атласном дублете алые ромбы перемежались с золотыми. Его рыжевато-белокурые кудри вились, чрезмерно длинными прядями обрамляя лицо, толстощекое, с голубыми глазами слегка навыкате и капризным ртом. Среднего роста, но более чем среднего веса. Он выглядел бы не так нелепо, если бы немного похудел. Барон явно любил предаваться излишествам. Монтаг, оправившись от минутного замешательства, откинулся на спинку кресла и заговорил наигранно-томным, слегка неодобрительным тоном:
– Боже мой, девочка, нельзя же входить и вот так швырять твои эти грамоты мне на стол! Или нынче в замке Редмонт уже не учат хорошим манерам? – Он с неприязненным видом взглянул на свиток и небрежно отшвырнул его.
– В замке Редмонт учат этикету, сэр Монтаг, – ровным тоном отвечала Элис. – И этикет требует принять от меня верительные грамоты, прежде чем мы приступим.
– Ну да, ну да… – Монтаг пренебрежительно отмахнулся от грамот. – Считай, что принял. Считай себе. Итак, девочка, с чем пожаловала?
– Пристойным обращением будет «леди Элис», сэр Монтаг, – вполголоса произнес Холт.
Монтаг взглянул на Холта с неподдельным удивлением, словно считал его низшей формой жизни, лишенной дара речи.
– Да неужели, лесник? – обронил он. – А тебя-то как звать?
Элис собралась ответить, но Холт не позволил ей. Все так же вполголоса он ответил:
– Некоторые зовут меня Арретэй, сэр Монтаг. Это на галльском, – спокойно добавил он.
Монтаг поднял брови в насмешливом удивлении:
– Говоришь, на галльском? Этак по-иноземному! Ну, мастер Арретэй, может, ты предоставишь вести разговор мне и вот этой молодой девице Элис, как, не возражаешь?
Холт пожал плечами, и Монтаг принял это за согласие:
– Вот и чудно. – Затем, не обращая внимания на Холта, снова обратился к Элис: – Ну, моя милая, что ты мне принесла? Письмо, пожалуй? Готов поклясться, какую-нибудь ноту от толстяка Аралда…
Краска гнева, двумя пятнышками проступившая на щеках Элис, была единственным внешним признаком нараставшей в ней от подобной грубой бесцеремонности ярости. Из мешочка, висевшего у нее на боку, Элис достала пакет из грубого полотна и протянула его через стол:
– Нота с печатью барона Аралда. Барон настоятельно просит, чтобы вы ознакомились.
Монтаг не шевельнулся, чтобы взять ноту:
– Положи. Посмотрю, когда у меня будет время.
– Барон просит, чтобы вы посмотрели незамедлительно, сэр. И дали мне свой ответ.
Возведя глаза к небу, Монтаг принял пакет:
– Так и быть, ладно, если уж тебе так это нужно. – Разорвав пакет, он извлек из него кусок пергамента и бегло его просмотрел, бормоча себе под нос: – Так… так… знаю… слышал и раньше… ерунда… чушь… ерунда. – Затем он положил пергамент на стол и с утомленным видом покачал головой. – Когда вы только научитесь понимать? Вы можете слать мне сколько угодно писем, но факт остается фактом: Кобрэм – независимое владение, ничем не обязанное уделу Редмонт. В договоре все написано черным по белому.
– Сэр, я вынуждена обратить ваше внимание на пункты три и пять. И также на параграф девять.
В них разъясняется, что договор, о котором идет речь, не точен и ваши притязания на независимость являются мнимыми, – отвечала Элис.
И тут Монтаг перестал изображать из себя избалованного, скучающего дворянина и вскочил, охваченный гневом.
– Мнимыми! – вскричал он. – Мнимыми? Кто ты такая, черт побери, девчонка, которая нацепила женское платье, явилась сюда и еще оскорбляет меня! Да как ты смеешь?!
Элис не дрогнула и продолжила настаивать на своем.
– Повторяю, сэр, вас настоятельно просят прочитать эти параграфы, – спокойно заговорила она.
Вместо этого Монтаг взял письмо и тут же бросил его.
– А я отказываюсь! – выкрикнул он. Тут его глаза сузились в щелки. – Я понял, кто за этим стоит. Узнаю руку этой мегеры с постной физиономией, этой леди Павлины!
Тут уже Элис не сдержалась.
– Извольте говорить уважительно о леди Павлине, сэр! – грозно произнесла она.
Но Монтаг слишком был обозлен, чтобы остановиться:
– Хорошо же, я поговорю о ней! Вот что я тебе скажу. Эта женщина сует нос туда, куда не следует. Ей надо было давным-давно найти себе мужа и растить целый выводок вопящих детей. Уж наверное нашелся бы где-нибудь глухой и слепой на один глаз бедолага, кто согласился бы ее взять.
– Сэр! – сказала Элис, повышая голос. – Вы слишком далеко заходите!
– Да неужто, моя милая? – саркастически осведомился Монтаг. – Разреши, я дам тебе совет. Беги от нее подальше, девочка, от этой надоедливой ведьмы с вытянутой физиономией, пока у тебя есть время. Выйди замуж и научись готовить. Вот на что годны женщины – растить детей и готовить!
Холт шагнул вперед прежде, чем Элис успела ответить.
– Пристойным обращением будет не «девочка» и не «моя милая», – повторил он, – а «леди Элис». Извольте выказать уважение к лавровой ветви, которой удостоена эта посланница. И также проявите уважение к леди Павлине.
Мгновение Монтаг молчал, так он был потрясен. Сначала девчонка, потом простолюдин учат его, как себя держать!
– О, вот оно как? – взъярился он. – Я вам покажу уважение!
Он схватил письмо и разорвал его надвое. Потом проделал то же самое с верительными грамотами Элис.
– Вот мое уважение! А теперь – убирайтесь вон! Холт бережно отставил в сторону свой лук, прислонив его к креслу. Элис предостерегающе подняла руку:
– Холт, не надо, не наживай из-за меня неприятностей.
Взглянув на нее, Холт покачал головой:
– Леди Элис, этот… вертопрах… оскорбил тебя, твоего сеньора, твою наставницу и всю Посольскую палату. Он выказал полнейшее неуважение к лавровой ветви, которая является символом посланника. А уничтожив верительные грамоты, он совершил преступление, которое карается тюремным заключением.
Поразмыслив над его словами, Элис кивнула. Монтаг не просто повел себя с ней неучтиво и бесцеремонно. Его поведение полностью выходило за грань приемлемого.
– Ты прав, – решила она. – Продолжай.
Монтаг же, услышав имя «Холт», всего остального уже не слышал. Репутация рейнджера была известна всему королевству.
Сеньор крепости Кобрэм побледнел и попятился, когда Холт приблизился. Лицо рейнджера было мрачным.
– Но ты сказал… сам же сказал, тебя зовут… – силился он припомнить.
Холт холодно улыбнулся.
– Арретэй? Ну да, правильнее – Arretez
2. Так будет «Холт» на галльском. Произношение мне никогда не давалось.
