Джилан ухмыльнулся:
– Об этом я не подумал. Просто трудно кого-то повесить, когда на сотни километров вокруг все деревья не выше метра.
Уилл облегченно вздохнул, поняв, что Джилан шутит. Но тут рейнджер помрачнел:
– Однако я не хочу, чтобы они снова на вас напали. Поэтому молчи о моем плане, пока мы от них не отделаемся, понял?
Решение оказалось простым. Сначала Джилан велел Хорасу сломать клинок Карни, зажав меч между двух камней. Затем он бросил палицу Барта в обрыв возле дороги. Несколько секунд им было слышно, как она грохотала, отскакивая от каменистого обрыва.
Когда все было сделано, Джилан заставил обоих раздеться до исподнего.
– Тебе не стоит на это смотреть, – предупредил он Ивэнлин, – малопривлекательное будет зрелище.
Улыбаясь, девушка скрылась под навесом, меж тем как бандиты, всё с себя поснимав, остались в одних драных подштанниках. К тому времени у них уже зуб на зуб не попадал.
– И сапоги тоже, – приказал Джилан.
Неуклюже усевшись на каменистую землю, они сняли и сапоги. Джилан подпихнул ворох одежды носком ноги.
– Теперь сверните всё это в узел и свяжите своими ремнями, – распоряжался Джилан.
Бандиты послушно приступили к делу.
Когда все было готово, рейнджер позвал Хораса и указал ему на два узла с одеждой и сапогами.
– Отправь их туда же, куда и палицу, Хорас, – велел он.
Поняв, в чем дело, Хорас ухмыльнулся. Барт и Карни тоже смекнули и огласили холодный горный воздух воплями протеста. Однако они тут же замолкли, стоило Джилану обратить на них ледяной взгляд.
– Вы легко отделались, – сообщил он им холодно. – Как я сказал Уиллу, я бы мог вас повесить, если бы захотел.
Барт и Карни молчали, и Джилан жестом приказал Хорасу снова их связать. Бандиты не сопротивлялись, и скоро снова сидели спина к спине, дрожа на пронизывающем ветру, гулявшем в предгорьях. Минуту-другую Джилан рассматривал их.
– Набрось на них одеяло, – нехотя проговорил он. – Конскую попону.
Ухмыляясь, Уилл сделал то, что ему велели. Он взял попону, которой был накрыт вьючный пони.
Джилан седлал Блейза, через плечо разговаривая с остальными:
– Я порыскаю вокруг Гвинталета. Может быть, кто-нибудь да найдется, кто прольет свет на замыслы Моргарата.
Он бросил многозначительный взгляд на Уилла. Тот понял, что Джилан говорит все это, только чтобы сбить с толку обоих бандитов, и едва заметно кивнул.
– Вернусь до захода солнца, – громко продолжал Джилан. – Постарайтесь, чтобы к моему возвращению у вас было что-то горячее.
Вскочив в седло, он поманил Уилла к себе. Склонившись к нему, Джилан договорил шепотом:
– Отправляйтесь, как сядет солнце. Этих оставьте связанными. Они как-нибудь избавятся от веревок, но потом им придется раздобыть одежду и сапоги. В этих горах разутыми-раздетыми они далеко не уйдут. Это даст вам день форы, и за это время вы уйдете на безопасное расстояние.
Уилл кивнул:
– Я все понял. Поезжай и будь осторожен, Джилан.
Рейнджер заколебался, словно обдумывая что-то.
– Уилл, – тихо обратился он к юноше, – мы живем в неспокойное время, и никто не знает, что может ждать за углом. Было бы, пожалуй, неплохо, если бы ты сказал Хорасу заветное слово Тягая.
Уилл нахмурился. Заветное слово было ревниво оберегаемой тайной, и ему очень не хотелось кому-то поверять ее, даже такому надежному другу, как Хорас. Видя, что юноша сомневается, Джилан продолжал:
– Никто не знает, что может случиться. Тебя могут ранить. Не зная заветного слова, Хорас не сможет заставить Тягая слушаться. Это простая предосторожность, – добавил он.
Уилл внял голосу рассудка и согласно кивнул.
– Сегодня ему скажу, – пообещал он. – Будь осторожен, Джилан.
Наклонившись, Джилан крепко сжал руку Уилла:
– Еще одно. Ты остаешься за главного, и двое других будут смотреть на тебя. Не выказывай им своих сомнений. Верь в себя, и они тоже в тебя поверят.
Затем рейнджер пришпорил коня, и, развернувшись, поскакал к дороге. Пыль из-под копыт Блейза быстро разогнал сильный ветер.
И тогда Уилл почувствовал себя совсем маленьким. И очень одиноким.
Глава 15
Ночью они скакали так быстро, как могли, задерживала их только тихоходность вьючного пони.
Ночью опять зарядил дождь, но потом, за час до рассвета, распогодилось, и первые лучи, забрезжившие на востоке, окрасили небо в цвет тусклого перламутра. Когда начало светать, Уилл стал искать место для привала.
Хорас заметил, что друг озирается и поинтересовался:
– Почему мы не можем провести в седле еще час-другой? Лошади вообще-то пока не устали.
Уилл колебался. За ночь они не встретили ни людей, ни уорголов. Но мальчик не хотел поступать вопреки совету Джилана. Он уже много раз убеждался, что к советам старших рейнджеров надо прислушиваться. Наконец все решилось само собой, когда, миновав поворот, они увидели заросли густого кустарника где-то метрах в тридцати от дороги. Кустарник создавал плотный заслон, давая убежище и от ветра, и от враждебных соглядатаев, которые могли случайно здесь объявиться.
– Делаем привал здесь. – Уилл указал на кустарник. – Это первое приличное место для лагеря, которое за все это время нам попалось. Кто знает, когда попадется следующее?
Хорас пожал плечами. Его вполне устраивало, что решения принимает Уилл. Он всего лишь подал мысль и вовсе не собирался подрывать авторитет ученика-рейнджера. Хорас не был пройдохой. Он всегда слушался приказов и привык, что решения за него принимают другие. В седло. Спешиться. Сражаться. До тех пор, пока он доверял человеку, принимавшему решения, он следовал за ним безоговорочно.
А суждению Уилла Хорас доверял, считая, что обучение рейнджеров больше направлено на развитие смекалки и способностей быстро ориентироваться в трудных ситуациях. И он был прав.
Когда они спешились и провели лошадей через гущу кустарника на прогалину по другую сторону, Уилл вздохнул с облегчением. После ночи, проведенной в седле – по пути они сделали лишь несколько коротких передышек, – у него занемело все тело. Сейчас хотелось просто повалиться на землю и заснуть. Уилл помог Ивэнлин спуститься с вьючного пони: она сидела прямо на тюках с поклажей, и спешиться ей было не так-то просто. Затем снял притороченные сумки с провиантом и парусину, которую они использовали для укрытия от непогоды.
Что-то побормотав, Ивэнлин сделала несколько шагов, разминаясь, и села на плоский камень.
Хмуро наморщив лоб, Уилл бросил один из мешков с провизией на песок перед ней.
– Займись пока едой, – сказал он резче, чем хотел. Его разозлило ее поведение: Ивэнлин уселась отдыхать, предоставив работать ему и Хорасу.
