Это лицо – такое, каким она увидела его накануне вечером – никак не шло из головы. Фелан распахнул дверь гостиной, и Кельда, стоявший у стола в окружении учеников и обгорелой лучинкой чертивший на выскобленных добела досках древние письмена, поднял взгляд навстречу незваным гостям. В этот миг в глазах его не было почти ничего человеческого. Казалось, то были глаза ворона, дикого жеребца, жабы! И к арфе он даже не прикоснулся. Звук – низкий гул струны, вибрировавшей, пока пол не задрожал под ногами – порождал либо он сам, либо начертанное им слово. Затем – вспышка, и… Когда в глазах прояснилось, задняя дверь качалась на одной петле, Фелан лежал на полу, а в комнате, словно из ниоткуда, возник Иона Кле. Все остальные исчезли.
Под ноги упала чья-то тень, заслонившая солнце. Вздрогнув от неожиданности, принцесса вскинула взгляд и обнаружила наверху Иону, заглянувшего в раскоп.
– Вы все же здесь, принцесса?
– Да. Еле вырвалась, – печально ответила она, слыша, как стих шум инструментов вокруг, и чувствуя, как все навострили уши. – Мать была мной очень недовольна. Как там Фелан?
– Не знаю. Я не был дома. Не подниметесь ли на минутку?
Мрачно дивясь такой родительской беззаботности, принцесса полезла наверх. Иона как будто прочел ее мысли.
– Можете спросить его сами, – добавил он, подавая ей руку, чтобы помочь сойти с трапа.
Разило от него, как из пивной бочки, глаза болезненно щурились от яркого света, но с виду он был достаточно трезв.
– Откуда же вы знаете, что Фелан дома? – терпеливо спросила она, подавив непривычное стремление повысить голос.
Накануне Иона посадил их обоих в кэб. Фелан к этому времени уже пришел в чувство, но глаз не открывал. Он пообещал, что вызовет врача. Нет, принцессе не стоит провожать его до дому: до замка кэб доберется раньше. Да, с ним все будет в порядке, нужно просто прилечь, однако он должен сказать ей кое-что важное – только бы вспомнить что… До того как кэб остановился у ворот замка, вспомнить этого он так и не смог. Принцесса проводила взглядом кэб, с шипением выпустивший струю пара и укативший прочь, и больше Фелана не видела.
– А куда он еще мог деться? – с раздражающей беззаботностью отмахнулся Иона. – Я всю ночь искал Кельду. Вы не видели его в замке с утра?
Принцесса покачала головой.
– Нет. Впрочем, и не искала. Кстати о бардах: мать вскользь упоминала о том, что Кеннел собрался в отставку, и в город вот-вот хлынут толпы бардов. Вы ничего об этом не слышали?
– Состязание бардов, – мрачно проговорил Иона. – Так вот что привело сюда Кельду…
– Но он же не… Кельда же понятия не имел, что Кеннел… – тут она осеклась, потрясенно глядя на Иону. – Уж не хотите ли вы сказать, что это он все подстроил? И… и использовал против Кеннела свое волшебство?
– Кеннел подавился словом, – резко сказал Иона.
Принцесса заморгала. Разрозненные словоподобные объекты в голове вдруг сложились в единое целое, точно осколки разбитого горшка.
– «Круг Дней»…
Глаза Ионы сузились. Ей удалось привести в изумление самого мэтра Кле!
– Вы знаете о нем?
– Мне рассказал о нем мэтр Берли, когда я вспомнила, где видела лицо под капюшоном, изображенное на том диске. Он сказал, что это древний язык, в котором самые обычные слова содержат невероятные силы. Так гласит теория. Докопаться до глубинного смысла этих слов пока не удалось никому. Я видела символ, начерченный Кельдой на столе. Этот же символ был и на диске. Что он означает?
– «Хлеб».
– «Хлеб»?
– Загляните в любую пекарню. Увидите: этим символом до сих пор украшают деревенские караваи.
– В самом деле? – изумилась принцесса. – Потрясающе! Но каков его другой смысл? В чем его тайна?
– Вы знаете и это. Вы видели его силу вчера вечером.
Принцесса вновь изумленно уставилась на него, не в силах сказать ни слова. Несмотря на яркое полуденное солнце, ее внезапно охватило ощущение леденящего холода и странной, непривычной беспомощности.
– И вся эта сила, – еле слышно прошептала она, – под кровом моего отца…
– Именно.
– Но… откуда вы все это знаете? Когда вы впервые встретились с Кельдой?
Иона не мигая смотрел ей в глаза. Казалось, он собирается ответить – она почти слышала слова, собирающиеся в разделявшей их тишине. Но в следующий миг он резко отвернулся, взглянув в сторону города за рекой.
– Берегитесь его, – только и сказал он. – Он видел вас там прошлым вечером?
– Не знаю.
– Не позволяйте ему застать вас в одиночестве.
– Но что мы можем сделать? – с мольбой в голосе спросила принцесса. – Вы знаете этот язык… А силой его владеете?
Иона раскрыл было рот, чтобы ответить, но вместо этого лишь грустно, очень искренне улыбнулся.
– Хотел бы я владеть ею… Что бы ему ни было нужно, он будет ждать, чтобы взять свое во время состязания бардов. Возможно, к тому времени я сумею заставить его изменить планы. А вы просто постарайтесь держаться от него подальше. И навестите Фелана, если сможете.
– Хорошо, – ошеломленно ответила Беатрис.
Иона двинулся прочь, петляя среди безлюдных развалин. Проводив его взглядом, принцесса спустилась вниз, подобрала кисть и снова взялась за более простую загадку – загадку камней под землей.
– О чем вы это? – с любопытством спросил Кэмпион.
Принцесса ответила ему туманной историей о том, как Фелан попал в беду, пытаясь уберечь от беды отца, и в результате все вышло наоборот: Ионе пришлось выручать сына. Казалось бы, придраться в этой истории не к чему, но, подняв взгляд, Беатрис увидела в глазах Кэмпиона нешуточное недоумение.
– И у тебя не нашлось лучшего занятия, чем весь вечер носиться по прибрежным кварталам Кайрая в погоне за Ионой Кле?
– Ты говоришь, как моя мама! – посетовала принцесса, чувствуя, как на губах, вопреки ее собственной воле, появляется улыбка. – В тот момент это вовсе не казалось странным.
Сосредоточиться на работе после разговора с Ионой оказалось затруднительно. Кропотливое извлечение из земляной стены предмета, больше всего похожего на старую кирпичную каминную полку, при помощи орудий сродни кистям живописцев и зубоврачебным инструментам казалось каким-то абсурдом. Терпение было на исходе. Никогда прежде Беатрис не жаловалась на его нехватку, но сейчас ей больше всего на свете хотелось со стоном швырнуть кисть под ноги. Стиснув зубы, она следила за солнечным лучом, мучительно медленно скользившим от одной песчинки на дне раскопа к другой, и даже не замечала, что напряжение ее молчания заставило умолкнуть всех, пока тишину, наконец, не нарушил Каррен.
– Езжай, – мягко сказал он. – Езжай, куда нужно. Ты все равно уже не здесь, а где-то далеко, просто еще не успела догнать саму себя.
