– Я не справлюсь, – беззвучно шептала она, глядя на пергамент, пришпиленный к доске объявлений для всеобщего сведения. Воздух словно гудел в лад всеобщему возбуждению: ученики и учителя толпились вокруг, восклицали, оживленно смеялись, мысленно подтягивая струны и прикидывая собственные шансы. – Кеннел, в этом состязании мне не победить.
«Сделай это. Любой ценой», – прозвучал в ушах ответ, сопровождаемый горящим, яростным взглядом светлых старческих глаз.
– Зоя!
Зоя вздрогнула от неожиданности. Рядом остановился Фелан. Она не видела его с прошлого вечера, когда он так внезапно появился в той претенциозной маленькой гостинице одновременно с отцом, точно шквал ворвавшимся сквозь заднюю дверь. Затем Кельда – а может, Иона? – что-то сказал, и в следующий миг она обнаружила, что бежит по дорожке между цветочных бордюров, увлекаемая учениками, спешащими убраться прочь так быстро, будто их застали за кражей чайного серебра.
Фелан поманил ее из толпы за собой. Остановившись в тени дуба, она молча, озадаченно взглянула ему в глаза. Он выглядел усталым, лицо его странно потемнело. «Что-то с отцом», – тут же подумала Зоя. Однако разговор пошел совсем о другом.
– Отчего ты вчера пошла с Кельдой? – с недоумением спросил он.
Это Зоя и сама не слишком понимала, и потому, чуть помедлив, выбрала самый простой ответ.
– Кеннел сказал мне кое-что. И я хотела проверить, правда ли это.
– И как?
Зоя вновь чуть помедлила, вглядываясь в его лицо. Они знали друг друга так давно и так хорошо – казалось бы, нет на свете того, чего она не смогла бы прочесть в его глазах. Но сейчас Фелан выглядел встревоженным, обеспокоенным и странно рассеянным, точно мысли его свернули на какую-то окольную дорогу, о существовании которой Зоя и не подозревала. Выходит, им обоим есть что скрывать друг от друга?
– Не знаю, – к собственному удивлению ответила она. – Может быть. Пока не знаю. Это еще нужно выяснить. Фелан… Я не могу понять, что произошло там, в гостинице. Когда ты вошел, я услышала какое-то слово, и…
Фелан покачал головой.
– Это был звон струны арфы.
– Нет. Кто-то из них – то ли Кельда, то ли твой отец – сказал…
– Думаешь, это был отец? – недоверчиво спросил он. – У него не было арфы.
– Я не слышала никакой арфы.
– А я слышал. Вся сила была в арфе. Именно так… Ладно, – он на секунду отвел взгляд, словно вглядываясь в воспоминания. – Сейчас неважно, кто и что сделал. Важно другое. Ты делаешь все это ради Кеннела?
Зоя кивнула, но в следующий же миг усомнилась, что это действительно так.
– Он боится Кельды, – сказала она. – И я хочу выяснить отчего.
Неловкость частично сгладилась, и взгляд Фелана вновь сделался прежним – знакомым, понятным. Однако он все еще хмурился.
– Будь осторожна, – попросил он. – Я сам толком не пойму, что случилось, но, похоже, страхи Кеннела вовсе не напрасны. По крайней мере, отец в этом уверен.
– А ты? – быстро спросила Зоя. – Еще вчера ты был к Кельде совершенно равнодушен.
– Со вчерашнего вечера – больше нет. Этот звук буквально снес заднюю дверь с петель, а арфа была только у Кельды.
Зоя изумленно уставилась на Фелана. Тот криво улыбнулся.
– Волшебство, – признался он, и это слово показалось Зое водой, оросившей иссохшую, растрескавшуюся землю.
– Да, – с негромким смехом покачав головой, она вышла на свет и подняла лицо к солнцу. Яркий свет ослепил глаза, ветер зашелестел в волосах, точно в дубовой листве. – Да.
– Да ты околдована, – выдохнул Фелан, глядя на нее из тени.
– Нет, просто восхищена, – поправила его Зоя. – Все лучше, чем страх.
– Зоя…
– Не волнуйся. Обещаю быть осторожной. И ты тоже держись подальше от летающих дверей и говорящих струн.
С этим Зоя оставила Фелана. Большего она сейчас сказать не могла: через лужайку в их сторону шел Кельда, а ей отчего-то вовсе не хотелось, чтобы они с Феланом столкнулись нос к носу. К счастью, Фелан, искоса глянув на нее, с несвойственной ему энергией и целеустремленностью направился в противоположную сторону, к библиотеке. Зоя повернулась навстречу подходящему барду.
С каждым его широким шагом, с каждой волной складок черного шелка рубашки, трепещущей на ветру, с каждым отблеском солнца на медных заклепках, украшавших ремень его арфы, ток времени замедлялся, тянулся, точно каучук. Казалось, его путь через лужайку, над затейливыми узорами теней дубовых ветвей в траве, бесконечно далек, словно он вышел из давнего прошлого – даже выражения его лица было не разобрать. Но вот в свете солнца его черты сделались четче, и время тронулось вперед в обычном ритме. Не дойдя до Зои пары шагов, он с ходу заговорил – на сей раз, разнообразия ради, без улыбки.
– Это ведь был Фелан Кле? Я хотел извиниться перед ним.
– За что именно? – с искренним любопытством спросила Зоя.
– За то, что произошло вчера вечером. Похоже, я прогневал его отца – уж и не знаю чем. Быть может, один из моих предков оскорбил кого-то из его пращуров. Или он просто без всяких причин не может спокойно меня видеть. Фелан ничего не рассказывал?
– Разве что в самых общих чертах, – осторожно ответила Зоя. – Кстати, я тоже не смогла объяснить ему, что произошло. Вот мы сидим вокруг стола в совершенно обычной гостиной и говорим то ли о яйцах, то ли об облаках, то ли о цветной капусте, а в следующий миг дружно бежим через задний двор, будто хотим удрать, не уплатив по счету. Что там случилось?
– Всего лишь некоторая неосторожность, – с сожалением ответил он, – как со стороны Ионы Кле, так и с моей. Досадная случайность. Я позабочусь о том, чтобы этого не повторилось. На свете есть куда более уединенные места для встреч. Вы видели объявление Кеннела? Я был просто поражен.
– В самом деле?
– Еще бы! Ведь он же сказал нам, что хочет умереть посреди своей последней песни, выступая перед королем. Я и не думал в этом сомневаться. А вы?
Он умолк, ожидая ответа, и столь удивленно поднял бровь, что в сердце Зои тоже начал разгораться гнев.
– Конечно, нет, – сказала она, давя этот гнев в зародыше. – И что же? Вы собираетесь состязаться?
– Такого состязания я не пропустил бы, даже если бы оно привело к моей смерти, – самодовольно ответил он. – Более того – я собираюсь победить. – Тут он, наконец, блеснул своей обычной ослепительной улыбкой. – Но, прошу, пусть это не мешает вам состязаться со мной. Я так люблю ваш голос! А Фелан? Он собирается участвовать?
– Он сказал, что нет.
– Жаль. Постарайтесь переубедить его, хорошо? Чем лучше соперники, тем лучше сыграю я. Вызов придает мне сил. Возможно, вы это заметили.
«Да, что-то уж точно придает тебе сил», – мрачно подумала Зоя, и тут же увидела, как глаза егосузились и насмешливо блеснули, словно он прочел ее мысли.
