Многие дети и внуки эмигрантов, как и Сара, обнаружили, что потеряли связь с традициями родной культуры. Американская система похорон печально известна жесткими законами и правилами, вмешивающимися в погребальные обычаи.
Например, крайне неприятная ситуация сложилась у мусульман, которые хотели бы открывать в США похоронные дома и получать лицензию на обслуживание своих диаспор. Ислам требует омыть и очистить тело и после этого похоронить его как можно быстрее, желательно до наступления ночи. Мусульманское общество отвергает бальзамирование, ужасаясь от одной идеи колоть тело и вводить в него химикаты и консерванты. Тем не менее в некоторых штатах действуют драконовские требования к похоронным бюро: иметь в штате бальзамировщика и предлагать бальзамирование всем подряд. И это несмотря на то, что в их случае это никогда не будет востребовано. Директора мусульманских похоронных бюро вынуждены искать компромисс между своими верованиями и желанием помогать диаспоре.
Первым и наиболее ярким контактом с мексиканской культурой для Сары стала работа художницы Фриды Кало, мексиканской хероина дель долор – героини боли. На картине «Автопортрет на границе между Мексикой и Соединенными Штатами», написанной в 1932 году, дерзкая Фрида колеблется между родной Мексикой и Детройтом, где она жила в то время со своим мужем, художником по фрескам Диего Ривера. На мексиканской стороне разбросаны черепа, виднеются руины, растения и цветы, уходящие толстыми корнями глубоко в землю. На стороне Америки – заводы, небоскребы и столбы дыма, иными словами, промышленный город, скрывающий естественный цикл жизни и смерти.
В Детройте Кало забеременела. Она написала об этом Лео Элоессеру, своему бывшему врачу и преданному другу по переписке с 1932 по 1951 год. Она была встревожена, ведь ее тело пострадало в автомобильной аварии: часть ее таза была раздроблена, а матка повреждена. Кало сообщила в письме, что ее врач в Детройте «дал хинин и очень сильное касторовое масло для чистки». Когда химические препараты не смогли прервать беременность, врач отказался делать хирургический аборт, и Кало столкнулась с перспективой носить ребенка до конца срока, несмотря на всю опасность такого положения. Она умоляла Элоессера написать ее детройтскому врачу, «ведь делать аборт незаконно, и, возможно, он боится, а позже уже нельзя будет сделать такую операцию». Мы не знаем, что Элоессер ответил на просьбу Кало, но два месяца спустя она перенесла тяжелый выкидыш.
На картине «Больница Генри Форда» («Летающая кровать»), которую она написала после перенесенных страданий, Фрида лежит обнаженной на больничной койке на простынях, пропитанных кровью. Вокруг нее летают предметы, соединенные с ее животом пуповинами, изображенными в виде красных лент: мальчик-эмбрион (ее сын), медицинские предметы и такие символы, как улитка и орхидея. На заднем плане – резкая промышленная линия горизонта Детройта. Несмотря на нутряное отвращение к Детройту и страшные несчастья, произошедшие здесь с художницей, историк искусства Виктор Замудио Тейлор заявил, что именно здесь «Кало впервые осознанно решает, что будет писать себя и что это будут самые личные и болезненные аспекты ее жизни».
Для Сары, дрейфующей по морю банальностей в духе «у Бога есть план на твой счет», искренность творчества и писем Кало стала целительной. В художнице она увидела еще одну мексиканскую женщину, вынужденную делать невозможный выбор между ребенком и собственным телом. Кало смогла выразить в своих работах боль и смятение, изображая свое тело и свою скорбь безо всякого стыда.
Сын Сары умер в июле 2013 года. В ноябре того же года она и ее муж Рубен, тоже американский мексиканец, посетили Мексику во время Диас де лос Муэртос.
– Мы приехали не «в гости» к смерти. Мы не были туристами, – сказала Сара. – Мы жили с ней каждый божий день.
Среди тщательно продуманных алтарей мертвых и очень откровенных изображений черепов и скелетов Сара нашла и борьбу, и спокойствие, которых не могла найти в Калифорнии.
– Я почувствовала, что могу оставить свою скорбь в Мексике. Ее здесь признавали. Другим людям не было от нее не по себе. Я смогла свободно дышать.
Среди прочего они посетили Гуанахуато, где хранится известная коллекция мумий. В конце XIX века за бессрочное погребение на местном кладбище нужно было платить налог на могилы. Если родственники не могли заплатить, рано или поздно кости выкапывали из земли, чтобы освободить место для новых мертвецов. Во время одной такой эксгумации горожане были поражены, что откопали не кости, а «мумии из плоти, в нелепых позах и со странными выражениями лиц». Химический состав земли и атмосфера Гуанахуато естественным образом сохранили тела.
Город откапывал тела на протяжении шестидесяти лет, наименее интересные мумии кремируя, а самые потрясающие передавая для выставки в местном городском музее – Музее мумий.
Писатель Рэй Брэдбери посетил экспозицию мумий в конце 1970-х и написал о них рассказ, сказав: «Это место так меня потрясло и ужаснуло, что я едва дождался, когда мы уедем из Мексики. Мне снились кошмары, будто я умер и обречен оставаться навечно в сумрачных залах мертвых вместе с этими закрепленными на подпорках и проволоке телами».
Поскольку эти мумии не были целенаправленно сохранены другими людьми, у многих из них открыты рты и искривлены руки и шеи. После смерти телом овладевает «первичная вялость» – расслабляются мускулы, открывается рот, ослабляется напряжение в веках и появляется крайняя гибкость суставов. После смерти тело не удерживает свои части вместе. Ему уже не нужно играть по правилам живых. Жуткий вид мумий Гуанахуато не был создан, чтобы «ужаснуть» мистера Брэдбери, а стал результатом естественных биологических посмертных процессов.
На Сару те же самые мумии произвели совсем другое впечатление. Она забрела в темный угол и остановилась напротив мумифицированного тела маленькой девочки, одетого в белое и уложенного на бархат.
– Окруженная светом, она была похожа на ангела, и клянусь, в тот момент я готова была остаться там навсегда и просто смотреть на нее.
Одна женщина заметила тихие слезы Сары, протянула ей носовой платок и взяла ее за руку. У других детских мумий был свой реквизит – скипетры и короны. Они были анхелитос, маленькими ангелами. До середины XX века в Мексике и по всей Латинской Америке умершего ребенка признавали духовным существом, почти святым, удостоившимся аудиенции непосредственно у Бога. Эти анхелитос, свободные от греха, оказывали услуги членам семьи, которые остались в живых.
