С силой намотав белые вихры на ладонь, Ясмин последовала за мной, кусая губы и бормоча ругательства на румынском. Я тихо закрыл дверь в палату Филимонова за ее спиной и прислонился к косяку, шумно вздыхая носом воздух. Надо было обдумать следующий шаг.
Некто явился к психически неуравновешенному человеку, затуманил его разум рассказами о том, что он — избранный, которому суждено помочь очистить Ад и истребить Зло. Обычно так действуют демоны, совращая человеческие души и заставляя их совершать грехи, но даже я, не обладавший глубокими знаниями об обитателях Рая и Преисподней, точно знал, что являться смертным могут не только демоны. Филимонов произнес нелепицу об ангелах и демонах, значит, ему вполне мог привидеться посланник Небес. Да и зачем какому-либо демону уничтожать Ад? К самоубийству жители Подземного мира не склонны.
— Пойдем отсюда, — внезапно попросила меня Ясмин. Я разглядел ее в сером свете луны, пробивавшемся сквозь зарешеченное окно больничного коридора, и ее лицо показалось мне бледнее, чем обычно.
— Мне надо подумать, — возразил я, пытаясь вновь погрузиться в невеселые мысли.
— Ты не мог бы подумать в другом месте? — не отставала вампирша. — Мне нехорошо, я не могу находиться тут, — в подтверждение своих слов девушка закашляла и едва слышно захрипела, что было вдвойне странно, ведь Ясмин не надо было дышать.
— Что не так? — удивился я, пытаясь найти взглядом божественный крест или иной сакральный символ, способный доставлять порождению Зла неудобства.
— С третьего этажа доносится отвратительный запах, он меня душит, — давилась кашлем Ясмин, да так громко, что мне пришлось приложить палец к губам.
— Ты разбудишь дежурных врачей! — зашипел я. Внезапно мои ноздри действительно почувствовали некий запах, но он был вовсе не ужасным. Я помнил его с детства, когда мы с бабушкой гуляли мимо одного из городских храмов по субботам. Такой аромат имел только ладан.
— Так пошли отсюда! — взмолилась Ясмин.
— Уходи, жди меня внизу, — ответил я, направляясь к лестнице, ведущей на третий этаж. — В этой психиатрической больнице пахнет ладаном, значит, здесь есть молельная комната или часовня какая-нибудь…
— Решил спросить совета у Бога?! — раздраженно поинтересовалась Ясмин.
— Не знаю, — уже с лестницы отозвался я громким шепотом. — Считай это внезапным желанием посетить храм.
Третий этаж больницы кишел маленькими демонами сумасшествия, похожими на дракончиков, покрытых черной чешуей. Для меня осталось загадкой, почему их не беспокоил запах ладана, наполнявший это крыло, видимо, помешательство пациентов отлично поддерживало их силы. Дьяволята издавали стрекочущие звуки, переговариваясь между собой, сидя на стенах и облепив потолок. Я с благодарностью кивнул крохотным исчадиям Ада за их помощь в нашем спасении: без них нас с Ясмин разорвали бы на куски Ангелы-Хранители.
Молельная комната находилась в дальнем конце коридора, дверь в нее была приоткрыта. В помещении не было окон, а единственным источником света были три догорающие свечки, поставленные кем-то у иконы неизвестного мне святого. Дым от ладана все еще заполнял пространство рядом с образом, застыв в воздухе плотной пеленой. Очевидно, прямо перед отбоем в молельной провели службу.
Убедившись, что внутри никого нет, я закрыл за собой дверь и включил свет, щелкнув выключателем на стене. Это было не слишком умно с моей стороны, свечение, пробивавшееся через замочную скважину, могли заметить санитары, но мне хотелось рассмотреть комнату в деталях. Пол был покрыт коричневым ковром, затертым в тех местах, где люди стояли перед иконами. Ликов святых, впрочем, в помещении было немного: одно лишь изображение Спасителя, закопченное до черноты, да икона какого-то святого, которого я раньше не видел. Подойдя к ней, я заметил, что на дощечке был изображен не просто мученик, а ангел с блеклыми, но широкими крыльями за спиной.
— Таких икон не бывает… — подозрительно сощурился я, пытаясь прочитать на образе надписи, сделанные золотистыми буквами. Обычно так писали имена святых, которым посвящено изображение. — Кто же ты такой?
Вдруг мне на глаза попалась пачка книг и тетрадей с молитвами. Издания были дешевыми и стандартными, да еще и покрылись пылью. При одном лишь взгляде на них стало понятно, что содержащиеся там молитвы никто не читает. А вот тетрадь в синей обложке показалась мне затертой: к ней определенно часто прикасались. Схватив ее со столика, находившегося недалеко от неизвестной мне иконы, я с интересом начал листать страницы. Для того чтобы рассмотреть находку, мне не потребовалось много времени. От увиденного в тетрадке мои волосы встали дыбом.
В замешательстве, я несколько секунд тупо смотрел на икону, висевшую прямо передо мной. Изображение ангела на ней было нечетким, краска, при помощи которой оно было нарисовано, местами облупилась и поблекла. Однако после прочтения затертой тетради мне было нетрудно узнать лицо, изображенное на доске, ведь я уже видел его однажды.
— Приехали… — выдохнул я, вырывая один лист из тетради, сворачивая его вчетверо и пряча в карман пиджака. — Надо срочно возвращаться в Ад…
Лик Спасителя провожал меня грустным взглядом. Распугав демонов сумасшествия, я, не заботясь о том, что могу разбудить кого-то, ринулся вниз по лестнице, к центральному выходу из больничного здания. Ясмин ждала меня на границе с парком, подозрительно вглядываясь в темноту в поисках Ангелов-Хранителей.
— Пообщался с Господом? — насмешливо спросила меня вампирша, скрестив руки на груди. Вид у нее был недовольный. — Ты потратил 20 минут времени, отведенного всей Преисподней, тебе не стыдно? Еще столько же занял у нас этот бесполезный кусок сумасшествия в палате 28…
— О, нет, мы пришли сюда не зря, — проносясь мимо Ясмин и увлекая ее за собой в парк, ответил я. — Я знаю, кто явился Филимонову и заставил его организовать взрывы в «Макдональдс».
— Ядрена дьяволена, ты серьезно?! — ахнула вампирша. — Тебе действительно какое-то божественное озарение пришло, получается?
— Не говори ерунды, — фыркнул я. — Еще скажи, что Господь позвонил мне по «скайпу»! Просто потребовалось немного внимательности: я кое-что нашел, сопоставил факты… — мысленно я был очень доволен собой, потому что мне удалось найти важные зацепки в деле всей моей смерти.
— Насколько я помню, гордость — самый ужасный из семи смертных грехов, — напомнила мне Ясмин.
— Я буду показательным эталоном по свершению этого греха, если распутаю дело. И в мою честь назовут улицу в Преисподней! — тараторил я, пока мы быстрыми шагами приближались к шоссе через парковую территорию.
— Ее назовут в твою честь посмертно, если ничего интересного ты не узнал, — предупредила вампирша, сверкая глазами от нетерпения. — Говори уже!
Вместо ответа я вытащил из кармана свернутый лист тетради, добытый в молельной комнате. Ничего святого в нем не было, поэтому моя спутница приняла его без опаски. Быстро пробежавшись глазами по тексту, Ясмин затормозила, смотря на меня непонимающим взглядом.
