С этими словами девушка вытащила правую руку из кармашка и кинула что-то крохотное прямо Кезефу в лицо. Ангел отшатнулся и, выкинув вперед широкую ладонь, схватил летящий предмет.
— Ты издеваешься, исчадие Зла? — вполне мирно спросил он, даже не скрывая удивления.
— Нет, — покачала головой Ясмин. — Разрушишь эту штуку я сама, лично, оторву голову Шалькову, а потом помогу уничтожать Ад. Честное вампирское.
Пока Кезев озадаченно рассматривал нечто в своей руке, я воспользовался моментом и, извернувшись, выполз из-под его мощного колена, которым он прижимал меня к земле. Откатившись в сторону, я быстро встал, даже не потрудившись отряхнуться.
— Ты вернулась?! — все еще не веря своим глазам, спросил у Ясмин я.
— Конечно! — несколько обиженно ответила мне вампирша. — Кто же пропустит шикарные моменты убийства дипломированного юриста?
— Ты такая милая… — расчувствовался я, но тут же вспомнил про Кезефа, все еще сидевшего на земле. — Надо уносить отсюда ноги. Сейчас он тут всё сотрет в порошок.
— Это вряд ли, — хихикнула девушка, кокетливо перебирая пальчиками свои светлые волосы.
Действительно, ангел разрушения словно забыл о нашем существовании. Его взгляд уперся в небольшой предмет, который тот крутил в руке, щупал и даже пробовал на зуб. Я сощурился, пытаясь присмотреться. Кезеф был занят рассматриванием нескольких деталей красного и зеленого цвета, скрепленных вместе.
— Что ты ему дала? — не понял я. — Это… конструктор?
— Ага, — довольно закивала Ясмин. — Поддельное «LEGO» китайского производства. Дешевый кусок пластика. Блоки вставляются друг в друга намертво, а если хоть одну часть собрать неправильно, уже никогда в жизни ее нельзя будет разобрать вновь. Даже Господь Бог не может сделать так, чтобы китайские товары стали качественными.
— Ты поэтому сбежала? — мне с трудом удалось поверить, что вампирша не бросила меня на произвол судьбы, а с самого начала у нее был собственный план действий.
— Естественно! Мне требовалось время, чтобы отыскать конструктор слава Сатане, что это Москва, тут в три часа ночи что угодно можно приобрести, — кивнула девушка, недовольная моим колебанием. — А ты уже подумал, что я — мерзкая, эгоистичная предательница. Спасибо, Шальков, ты такой добрый!
Я удивленно наблюдал за тем, как ангел разрушения не может разобрать несколько деталей, очевидно, застрявших друг в друге намертво. Кезеф пыхтел, грыз блоки зубами и, кажется, матерился.
— Твою же Святую Матерь Божью, чтоб у тебя небесная благодать из всех мест проливалась четыре дня, — злился ангел, но остановиться не мог. — Я повелеваю разрушением по воле самого Господа! И я тебя разрушу, глупая башня из трех кусков пластика!
— Вы, ангелы, какие-то не всемогущие, — вырвалось у меня. — И вообще, посланники Рая мне не нравятся. Неприятные типы.
— Ты сам-то кто… — возмутился Кезеф. — Еще мне постреленок из Преисподней будет мнение свое высказывать. Хуже вас, созданий Зла, ничего нет в этом мире.
— А разве не вы скинули с Небес собственных крылатых родственников и живете припеваючи? — не остался я в долгу, прищурившись. — Кто из нас после такого будет считаться плохим??
— Освободилось много места, — рявкнул ангел, сверкая ясными глазами. — Наверху, знаешь ли, проблема с жилищными местами. Все квартиры должны быть социальными, но где же ты видел доступное социальное жилье? У нас все-таки Рай, а не программа развития России на двадцать лет вперед.
Почувствовав, что посланник Небес зашел на скользкую дорожку темы, на которую мне и требовалось его вывести, я мысленно почувствовал себя лучше. Ясмин рядом со мной одобряюще кивнула, понимая, что нам очень нужно разговорить ангела, пока он занят.
— Но разве тебе не жаль твоих братьев? — задал я вопрос Кезефу, осторожно подходя ближе к нему, занятому разламыванием деталей. — Они вынуждены жить в жаре и пыли, не видя солнца и благодати Божьей.
— Не сметь говорить о Господе нашем! — угрожающе прорычал ангел. За его спиной грозно топорщились мощные крылья со стальным отливом. — Ты пытался разрушить его храм.
— А ты мечтаешь разрушить Ад, чем это лучше? — скороговоркой проговорил я. — Спорим, бесчинство таких крупных масштабов тебе еще не доводилось устраивать?
— Я не мечтаю разнести Подземный мир! — внезапно Кезеф отвлекся от конструктора и даже отшатнулся. — Это всего лишь моя работа, для этого меня создали.
— Как это? — чувствуя себя идиотом, уточнил я.
— Среди ангелов, мерзкое ты отродье, ходит легенда о том, что Кезефа Бог слепил из куска ярости, в редкую минуту, когда был зол и потерял самообладание, — протянул ангел, глаза его затуманились. — Чтобы не разрушить Вселенную, он отвлекся на рождение нового ангела. Так мир был спасен. С тех пор, когда Господь чувствует злость, он обращается ко мне. Я забираю ее, становясь сильнее.
— А при чем тут Ад? — осторожно поинтересовался я.
— Я был частью войска Архангела Михаила в день, когда Люцифер восстал против Рая, — ответил Кезеф. — Всё случилось неожиданно, никто не думал о том, что наш светозарный ангел пойдет на такое страшное преступление. Я сам до последнего говорил всем, что этот сумасшедший юнец струсит и не предпримет ничего радикального.
Однако Люцифер поразил всех и поднял ангелов на битву, чтобы захватить Престол Господень и установить в Раю свои порядки, избавившись от архаичного, консервативного уклада сил Добра. Война произвела на всех шокирующий эффект.
— Зачем они это сделали? — никак не мог понять я. Кезеф рассказывал эту печальную историю так захватывающе, что мы все, казалось, позабыли о его намерении оторвать мне голову. Ангел разрушения оказался, к моему удивлению, неплохим рассказчиком. — Можно же было жить в Раю. Ну, в смысле… это же Рай!
— В то время даже на Небесах жилось не так уж легко, — помедлив немного, ответил Кезеф, после чего поднял глаза вверх. — Прости меня, Отец, ты же знаешь, я не вру.
— Извиняешься перед Богом за инакомыслие? — рискнул уточнить я, не без опаски.
— Пошел в сахарную вату, — вяло огрызнулся Кезеф. — В Раю все хорошо. Но тогда мир смертных лишь начинал развиваться. Все наши дни мы проводили в наблюдениях за людьми, думали над тем, как помочь Богу усовершенствовать его творение. Он полностью погрузился в работу, на нас у него не всегда хватало времени. Некоторые ангелы переносили это особенно тяжело.
— И ты? — у меня в голове не укладывалось, что такой здоровяк, как Кезеф, сам ангел разрушения, может испытывать какие-либо страдания от недостатка внимания Всевышнего. — Вид у тебя не слишком чувствительный.
— Мы плохо живем без света и мудрости нашего Создателя, — строго ответил ангел.
— О людях Бог забывает постоянно! — возмутился я. — И ничего, живут. Не поднимают восстания, не свергают правительство, не устраивают междоусобных войн. Ой… — я запнулся.
