— Успокойся, Антоша, — протянула Ясмин, попытавшись схватить меня за рукав пиджака.
— Не хочу успокаиваться, — орал я. — Все развалилось у нас на глазах! Все, я дошел до точки. Возможно, стоит уволиться и вернуться на сковородку, хоть от костюма этого наконец избавлюсь! — мои руки нервно скомкали и без того мятый, грязный пиджак, и он полетел в дальний угол комнаты. — Ах нет, подождите! Это и так произойдет, потому что мы сидим тут!
— Вижу, тебе совсем плохо, — заметила вампирша, осторожно, на цыпочках подходя ко мне. Я подозрительно покосился на нее. — Ситуация складывается хуже некуда. Еще немного, и ты сорвешься. Ты «перегрелся» от работы, так? Негатив переполняет тебя, не находя выхода? Я тебя правильно поняла? — уточнила она, ловко заплетая свои белые волосы в две длинных косы. — М-м-м? Все так?
— Ну… да… — опешил я.
— Отлично. Тогда раздевайся, — скомандовала Ясмин.
— Чего? — отшатнулся я.
— Если ты помнишь, у нас был очень важный разговор на выходе с полицейского участка на проспекте Мира, — деловито начала девушка, стягивая с себя сарафан, расстегивая пуговицы и развязывая ленты. — Ты разрешил мне тебя трахнуть, если в процессе расследования тебе станет настолько хреново, что ты потеряешь голову.
— Женщина, да ты просто маньяк, — вырвалось у меня. Я попытался отвести глаза и не смотреть на ее обнаженное тело, но получалось у меня плохо.
— Нет, я — самое разумное существо в этой комнате, — притянула меня к себе за пояс брюк девушка. — Все знают, что секс — это лучший способ расслабиться и успокоиться. Это то, что тебе сейчас нужно, иначе ты так и будешь психовать, и мы никогда не выберемся отсюда.
— Мы и так не выберемся, — мычал я, беспомощно наблюдая, как напарница по расследованию расстегивает пуговицы на моих брюках, принимаясь за рубашку.
— Заткнись, — попросила Ясмин. — Ты один из самых умных людей, которых я встречала за свою жизнь, а она у меня была долгая, целых восемнадцать лет. Скажешь кому-то иначе, я тебя убью с особой жестокостью, — добавила она. — Мне неизвестно, Шальков, каким адвокатом ты был при жизни, но я думаю, что человек, сумевший сначала умереть, а потом встать, отряхнуться и просто начать работать в Аду, заслуживает звания добросовестного профессионала своего дела.
— М-м-м… — я даже не знал, что ей ответить. Это были самые приятные слова, которые мне когда-либо говорила голая девушка, да и вообще любая девушка.
— Сейчас ты и двух слов связать не можешь и не в состоянии придумать, как нам вырваться из этого логова, — Ясмин рванула рукава моей рубашки, и та оказалась на полу под нашими ногами. — Успокоишься, отвлечешься, а потом выдашь какой-нибудь гениальный план! — с этими словами вампирша повисла у меня на шее и полезла целоваться.
— У нас слишком мало времени, — предпринял последнюю попытку отбиться от девушки я, хоть и стоял уже почти голый.
— Да ладно, что мы, минут семь потратить не можем? — хихикнула она, блуждая руками в районе моей поясницы и приспуская расстегнутые брюки. — Или уложимся за пять?
— Вот ведь стерва, — возмутился я. — Теперь не меньше двух часов будет, дошутилась!
Минут двадцать мы оккупировали стол. Мне доставляло какое-то извращенное удовольствие раз за разом укладывать Ясмин то спиной, то животом на дневники и бумажки, которые подлец Пуриэль с таким усердием расписывал. Говорят, юристы — бесчувственные чудовища, так и есть. Плевать я хотел на все чувства и эмоции, которые ангел изливал, сидя за этими записями.
Когда нам удалось перебраться на кресло, в котором ангел правосудия коротал свои бесконечные вечера, вампирша устроилась на мне сверху, в позе наездницы, и дряхлая конструкция быстро развалилась. Это нас нисколько не смутило, и мы отлично устроились на полу, где у вампирши было достаточно пространства для того, чтобы показать пару акробатических трюков при помощи ног, а потом и языка. После этого, в порыве второго или третьего оргазма, Ясмин разодрала в комнате ковровое покрытие, оставив на нем длинные рваные прорези от ее острых ногтей.
— Этому вас тоже на юридическом факультете учат? — запыхавшаяся и довольная, спросила у меня девушка, убирая за уши растрепавшиеся кудри, когда мы оба откинулись на пол и уставились в потолок, покрытый трещинками.
— Юрист извращенно насилует чужой мозг, — усмехнулся я, осознавая, что чувствую себя расслабленным и спокойным. — Мозг клиента. Мозг оппонента. Иногда мозги клиента и оппонента одновременно. Периодически к ним присоединяются судья, прокурор и судебный пристав-исполнитель. Иногда юристов сбегается несколько: некоторые любят работать большими делегациями человек по пять или семь. В конце, всей компании выставляется счет на десять миллионов рублей. После такого реальный секс с красивой девушкой — это вообще проще простого.
— Слушай, а ты не от скромности умер и в Ад попал, нет? — хихикнула Ясмин, переворачиваясь и кусая меня за сосок. — Впрочем, неважно, лучше покажи еще пару приемчиков.
Я был готов уже согласиться на любые ее предложения, несмотря на то что часы показывали около 11.40 утра и существовать нам с Ясмин оставалось часов 9, не больше. Однако стоило мне определиться, на какую часть обнаженного тела вампирши я хотел положить руку, как нас грубо и бесцеремонно прервали. Ни я, ни Ясмин не заметили, как в комнате появился посторонний, наш старый знакомый, ангел Гадиэль.
— Какого Бога вы тут делаете? Святая Богородица, силы Зла везде! — отшатнулся он; в очередной раз на его лице промелькнуло неподдельное удивление. — Как… что за… Вам нельзя тут быть! Как вы вообще нашли это место??
— Меня без одежды увидел ангел! Фу-фу-фу! — завизжала Ясмин, прикрываясь моим пиджаком. — Это хуже, чем когда за сексом тебя застают родители!
— А вы как тут оказались? — прищурился я, натягивая штаны. — Откуда вы знаете об этом месте?
— Вы об убежище Пуриэля? — вернув себе спокойный вид, Гадиэль окинул взглядом разгромленную комнату. — Ее существование не секрет. Ангел правосудия имеет право на долю приватности. Он часто сбегал сюда с ненавистной работы, где ему далеко не всегда находилось реальное применение.
— А потом и эта конура ему надоела, так что он проложил себе отсюда пусть в Ад? — прямо спросил я.
— Отсюда попасть в Ад нельзя, только если заранее создать проход из-под земли. Я мог бы спросить, в чем именно вы подозреваете ангела правосудия, — честно признался Гадиэль. — Я бы даже мог сказать, что вы охренели просто вконец, — пробормотал он, при этом сохраняя совершенно невозмутимый вид. — Но я отрицаю Зло, так что все увиденное не вызывает во мне никаких эмоций. — Ангел внимательно посмотрел на нас своими блеклыми глазами и немного нахмурился.
— Мы обвиняем Пуриэля в убийствах ангела Амалиэля и адского судьи Радаманта, в уничтожении проходов в Ад, а также в ложном обвинении демона-серпента Ахерона во всем вышеперечисленном, — жестко отозвался я.
Гадиэль наградил меня долгим взглядом, открыл рот, чтобы что-то сказать, но, подумав мгновение, закрыл его. Спокойствие ангела начинало меня раздражать. Как можно оставаться настолько безучастным? Я впервые встречал такое апатичное существо: кажется, Бог перестарался, в результате чего Гадиэль получился эмоциональным калекой.
