— А вместо этого мы учреждаем суды, проводим процессы и отбиваемся от вас как можем, — осенило меня. — Какая досада…
— Да, АДвокат, ты прав, — недовольно скривился Гадиэль. — Но скоро этому придет конец, Осталось минут восемь, не более.
— Если в Подземном мире так плохо, то зачем он тебе? И почему ты так уверен, что он перейдет в твои руки после Апокалипсиса? — я растерял всякое желание обращаться к мерзавцу с ангельским лицом на «вы».
— А к кому же еще? — от души расхохотался преступник, хлопая бронзовыми крыльями. — Мой брат Пуриэль мог бы занять трон Ада, безусловно. В этом не сомневался никто: ни вы, ни даже он сам. Теперь, как видите, ангел правосудия мертв. Я скажу, что его убил Ахерон, если, конечно, кто-то спросит. Вот только никто даже не поинтересуется судьбой Пуриэля, а знаете почему? Богу наплевать на всех нас. Для него мы — просто муравьи, нас много, мы все на одно лицо. Только я один любил отца по-настоящему, не пытался пресмыкаться, добивался встречи, пытался работать на благо его дел, предлагать какие-то идеи.
— Есть еще архангел Михаил… — нервно загибала пальцы Ясмин, непонятно зачем вступая с убийцей в дискуссию.
— Солдафон, не умеющий управлять в мирное время, — тут же последовал ответ ангела.
— Президент России? — предположила вампирша. — А что? Если бы его совершенно честно, в первом туре избрали бы на пост президента Рая, он бы тяжело вздохнул, но отказываться бы не стал! Волевой мужик. Скорее бы он уже в Рай, что ли, попал.
— Кезеф… — проигнорировал ее я.
— Я наблюдал за вами, пока вы шли по его следу. Если честно, я не думал, что ты, АДвокат, настолько глуп, что будешь подозревать в адском заговоре эту Годзиллу, которой только и надо, что что-то разрушить, — хохотнул Гадиэль. — Никто не доверит ему управлять даже издательством брошюр о пользе непорочного зачатия.
— Такие есть? — выпалил я.
— Нет! — рявкнул Гадиэль. — То есть Кезефу не поручат контроль даже над тем, чего не существует. В Раю мало ярких личностей. Все как один приличные и правильные, все носят одинаковую одежду, читают одинаковые молитвы, у всех одинаковые планы на будущее, которые полностью копируют то, чего хочет Господь Бог.
— А ты, видимо, выделяешься из общей массы, — хмыкнул я, чувствуя горечь и расстройство внутри.
— Конечно. Я уже и так судья в Чистилище, если ты помнишь, — кивнул Гадиэль. — Я буду ангелом, узревшим великое очищение Ада, и когда Бог наконец захочет увидеть меня, чтобы заслушать доклад, я предложу ему свою собственную кандидатуру на пост нового главы Преисподней.
— Ясмин, напомни-ка мне, что там такое в Библии-то написано про гордыню и тщеславие? А то я запамятовал… «Гордитесь собой, и отхватите руководство самой большой территорией в мире»? — ехидно спросил я, не сводя, впрочем, глаз с Гадиэля. Коса за его плечами нервно, как змея, перемещалась из стороны в сторону, будто жила своей жизнью.
— Какие же вы все остроумные, — закатил глаза ангел. — И все равно как же легко было обдурить вас в нужный момент. Вы настолько глупы, что я решил выпустить вас из своего логова, в котором вы застряли, потому что мне нужна была эта комната, я хотел подготовиться к исполнению своей великой мечты. Даже таких звезд адского сообщества, как твой ненаглядный герцог Астарот, слишком просто обвести вокруг пальца! Достаточно было взорвать проходы в Геенну Огненную, чтобы он, как ищейка, тут же побежал разбираться в том, что произошло, дав Ахерону и Пуриэлю несколько драгоценных часов на убийство судьи Радаманта.
Я задохнулся от возмущения, осознав, что взрывы подстроил именно Гадиэль. Я ведь видел его косу, промелькнувшую в заваленном проходе над моей головой! В тот момент я не придал этому никакого значения, а позднее и вовсе не вспомнил о ней. Какой же я дурак, ведь Гадиэль все время был рядом, постоянно.
— Крестик на «Эгоиста» тоже ты приделал? — со спокойствием, плохо скрывающим мою ярость, поинтересовался я.
— Ага, — кивнул Гадиэль. — Крутая идея, правда? Просто и изящно. Потому что нечего на корпоративные деньги себе тачки покупать!
— Ты боялся, что мы с Астаротом вернемся в Ад раньше времени… — соображал я. — А «Ока» задержала нас, нам пришлось ехать на такси…
— Умненький АДвокатишка, — кивнул Гадиэль. — Расследование свое ты вел, признаюсь, резво. Когда ты вышел на пациента палаты номер 28, к которому я являлся во снах и наяву, уговаривая его подготовить взрывы ресторанов, я уж подумал, что меня раскрыли, однако ты почему-то решил, что обитатели больницы молились Кезефу.
— Там была молитва… — попытался оправдаться я, с каждой секундой злясь все сильнее. — «Грозный перст всея Небес, минуй нас гневом своим, сохрани дома наши и земли наши. Не верши разрушение умов и душ наших, о, ангел…»!
— Ну да, — со скучающим видом согласился Гадиэль. — Это молитва мне, ангелу, отражающему Зло. Издавна смертные считают, что в сумасшедших людей вселяются бесы. Собственно, некий путешественник почти две тысячи лет назад показал это миру, изгнав дьяволов из человека в свиней. Вот людишки и молятся мне, чтобы я защитил их от этого зла.
— В следующий раз я буду брать в напарники какого-нибудь дьячка, который учился в семинарии до момента, пока его не поймали с марихуаной и не исключили. Он хотя бы знал бы все это! — зашипел я на Ясмин, хотя и понимал, что во всех своих провалах виноват сам.
— А теперь простите, но я закрою двери в этот храм правосудия, — Гадиэль внезапно сорвался с места, проходя мимо нас. Ангел даже не сомневался в том, что мы не можем сделать ему ничего плохого. — Осталось каких-то пять минут до конца Ада, лучше нам всем остаться здесь, когда пробьют Часы. Кезеф начнет уничтожение Преисподней с Бэздна, а я хочу избавиться от вас как можно скорее.
— А ты не боишься, что Бог узнает обо всем, что ты сделал? — закричал на него я, пытаясь преградить преступнику путь. — Он ведь все видит!
— Хм-м… — отгоняя меня змеевидной косой, призадумался Гадиэль, даже не затормозив. — Если вдуматься, что же я такого плохого сделал? — он захлопнул двери, заперев их неизвестной мне ангельской печатью. — Пуриэль убил своего сладкого и невинного помощника. Мы не знали, как пробраться в Ад по-другому, не привлекая внимания, и я подсказал ему выход. Как он плакал, разрубая его на куски — Богородица по сынульке своему столько не плакала.
— Вы сбросили тело в Преисподнюю, — подтверждал свою версию я.
— Именно. И сами упали следом, слившись с Пуриэлем в один световой шар, на который никто и не подумал взглянуть, — Гадиэль, удовлетворенный работой по отрезанию нам путей к бегству, вернулся на свое место, встав с нами лицом к лицу.
— Мы видели, — возразила Ясмин. — Но подумали, что это две части растерзанного тела Амалиэля так светятся.
— Идиоты вы, — утомленно прокомментировал ангел. — У сил Зла воображения столько, что Раю даже и не снилось. Вы сами себя хороните в своих же фантазиях. Короче, ангела я не убивал. Безвременная кончина его бесчестия, судьи Радаманта, как вы понимаете, также не моих рук дело.
