Книга Екатерина Великая, страница 81. Автор книги Анри Труайя

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Екатерина Великая»

Cтраница 81

Но когда Потемкина предупреждают о возможной опале, он надменно отвечает: «Успокойтесь, не этому мальчишке меня свергнуть. Да и кто осмелится?» На какое-то время он исчезает из дворца, чтобы там, наверху, знали, что он обижен и страдает. Затем, в день годовщины коронации, появляется вновь в великолепном мундире, усеянном орденами, бросает убийственный взгляд на жалкого Ермолова, уже возомнившего себя победителем, и кидается в будуар императрицы, не дав времени объявить о своем появлении. Ею в этот момент занимается парикмахер. С ходу Потемкин кричит: «Мадам, надо сделать выбор и выгнать или Ермолова, или меня, ибо пока этот белокурый негр при Вас, ноги моей здесь не будет!» Эта горячность нравится Екатерине, которой надоел безликий фаворит, приставленный к ее персоне. Ревность Потемкина ей льстит. В памяти воскресают великолепные воспоминания. Может ли она колебаться между «белокурым негром» и «рычащим одноглазым»? Без малейшего сожаления расстается она с юным любовником. Тот просит разрешения в последний раз повидать императрицу-любовницу, прежде чем покинет дворец. Екатерина отказывает ему в этом. Но, как всегда, щедро одаривает напоследок: сто тридцать тысяч рублей и четыре тысячи душ крепостных.

Покои фаворита пустуют. На винтовой лестнице, ведущей в спальню Ее величества, не слышно скрипа ступенек. Пустота, воздержание, печаль. Удивленные отставкой Александра Ермолова, недруги Потемкина пытаются подыскать другого чемпиона, способного удовлетворить страсти императрицы. И какое-то время кажется, что это им удалось с курляндцем по фамилии Менгден, но проект этот отпал. Екатерина его не хочет. По общему мнению, на этот раз она проявляет непривычную разборчивость. Огромная, постаревшая, с одышкой, она хочет только отборных юнцов. Ей не нравится никто. Наконец Потемкин примечает двадцатишестилетнего гвардейского офицера Александра Мамонова; он отлично сложен и элегантен, в нем чувствуется порода. Этот наверняка подойдет, думает он. Как было условлено с императрицей, он посылает к ней своего протеже с пейзажем, писанным акварелью. Екатерина делает вид, что рассматривает картину, а сама опытным глазом изучает посланца. Затем на обороте бумаги пишет: «Контуры красивы, но выбор красок не очень удачен», что означает: мальчик красив, но желтоватый цвет лица оставляет желать лучшего. Так что же, неудача? Да нет, по-видимому. Ее величество перешла к «краскам» из уважения к «контурам». Мамонов принят. Весь двор в волнении: новый фаворит вселяется в «служебную квартиру». Говорят, он – сторонник французского влияния. Выходец из знатной семьи, любитель литературы и искусства, он свободно говорит на языке Вольтера и может поддерживать умный разговор. Сразу повеселевшая Екатерина наконец забывает траур и проявляет бурную радость невесты при женихе, которого она прозвала «Месье Красный мундир» за цвет его офицерской формы. Вот что она пишет Гримму: «В этом красном мундире скрывается наивеликолепнейшее из сердец исключительной порядочности; он очень умен, весельчак, оригинально воспринимает вещи и представляет их, отлично воспитан, исключительно образован во всем, что придает блеск уму. Он скрывает как преступление свою склонность к поэзии, страстно любит музыку, легко воспринимает все, чего он только не знает наизусть. Он декламирует, умеет поболтать, выглядит как человек высшего света, очень вежлив, пишет по-русски и по-французски, как редко кто у нас умеет писать и по стилю и по характеру; внешность его полностью соответствует внутреннему содержанию; правильные черты лица; великолепные черные глаза с редкими по красоте бровями, рост выше среднего, вид благородный, походка легкая; одним словом, внутренняя прочность сочетается с силой, ловкостью и блеском внешности. Я убеждена, что, если Вы встретите этот „Красный мундир“, Вы спросите: „кто это?“, если не угадаете сами его имя». [131]

Через две недели: «Господин Красный мундир – совершенно незаурядная личность. У него блестящий ум, но он никогда не старается извлечь из этого корысть; он отличный рассказчик и на редкость веселый человек. Он преисполнен порядочности, вежливости и ума; одним словом – выдающаяся личность». [132] И далее: «Этот Красный мундир так мил, умен, весел, красив и любезен, так хорош в компании, что Вы правильно сделаете, если полюбите его, даже не встретившись с ним ни разу». [133]

Как может эта пятидесятисемилетняя женщина, эта государыня, умудренная в хитростях политики, так наивно говорить о «порядочности» молоденького мужчины, которого она в приказном порядке уложила с собой в постель? Верит ли она, что он испытывает физическое влечение к ее обветшалым прелестям? Наверное, ей следовало бы хвалить любовника больше за слепую силу, чем за удобную мораль? Можно только удивляться способности Екатерины предаваться иллюзиям в том, что касается любви, во всяком случае – в начале сближения. Чтобы лучше отдаваться, ей хочется верить. Ее, по выражению Массона, [134] всегда окружали поэтическими украшениями. Она и чувственна и чувствительна одновременно. Ей нужно, чтобы рядом был новый, красивый, большой и сильный мужчина, способный удовлетворить ее огненный темперамент, и чтобы он был другом, советником, чудесным собеседником, а порой и ребенком, которого можно утешить и убаюкать. Плотские наслаждения в ней никогда не исключали нежность, дружелюбие, преданность. В ней нет ничего от истерической нимфоманки. Она – удивительно простая и здоровая натура; ей нужен самец для физического равновесия и для более полного духовного раскрытия. Ей нравится мужественность. Женщины редко привлекают ее к себе. Зато стоит мужчине проявить ум и храбрость, она сразу же идет ему навстречу, даже если не намерена сделать из него любовника. Так, когда-то ее очаровал принц де Линь, сейчас она очарована новым послом Франции, графом Луи Филиппом де Сегюром, недавно прибывшим в Петербург.

Тридцатидвухлетний светский человек, производящий на окружающих чарующее впечатление, Сегюр был отобран Верженном, [135] который надеялся с его помощью улучшить франко-русские отношения и подготовить переговоры о торговом соглашении. Екатерину сразу заинтриговал этот человек, который, несмотря на аристократическое происхождение, разделяет демократические взгляды и воздает должное революционерам, противникам его касты. Однажды он, с двумя десятками юношей из дворян, отправился на корабле за океан, чтобы присоединиться к Лафайету и сражаться в Америке. Вернувшись во Францию, он признан всеми как «герой борьбы за свободу» и мечтает, служа королю, добиваться счастья для народа. Эта противоречивая смесь нравится царице. Ведь она сама выбрала швейцарца-республиканца в учителя своим внукам. Порою она еще считает себя государыней с философскими воззрениями. С пером в руках она думает продолжать дело Вольтера. При этом всегда готова одернуть, стоит только кому-нибудь из подданных сделать шаг влево. Вот что пишет она доктору Циммерману: «Я полюбила философию потому, что душою была всегда сугубой республиканкой. Понимаю, что это должно казаться странным, такая закалка души при той неограниченной власти, какую дает мне мое положение, но в России никто не скажет, что я злоупотребила этим… В политике я старалась следовать планам, казавшимся мне наиболее полезными для моей страны и наиболее подходящими для других… В моем лице человечность имеет друга, не изменявшего ни при каких обстоятельствах». И она сочиняет эпитафию для самой себя, по-французски и с юмором: «Здесь лежит Екатерина Вторая, родившаяся в Штеттине 21 апреля (2 мая) 1729 года. В 1744 году приехала в Россию, чтобы выйти замуж за Петра III. В возрасте четырнадцати лет составила тройной проект: понравиться супругу, Елизавете и народу. Чтобы добиться этого, она сделала все. За восемнадцать лет тоски и одиночества при живом муже прочла много книг. Поднявшись на трон России, она хотела творить добро и старалась сделать подданных счастливыми, дать им свободу и собственность. Легко прощала и никого не ненавидела. Была снисходительной, жила легко, имела нрав веселый, доброе сердце, душу республиканца, у нее было много друзей. Работа давалась ей легко, она любила быть в обществе и покровительствовала искусствам». Такой она видела себя и хотела, чтобы такой видели ее друзья. Особенно тот, чье мнение для нее было самым важным в ту пору: Сегюр. Беседы с этим человеком приводят ее в восторг. Она расспрашивает его об Америке, о переселенцах-пуританах, о конном походе по прериям Венесуэлы, а также о Версале, о Вольтере, похвалившем ее за стихи, сочиненные в юности, о дорогом Дидро, умершем в 1784 году, о Фридрихе II, скончавшемся в 1786 году, оставив трон тупоумному племяннику Фридриху Вильгельму, о мадам дю Деффан, о Марии-Антуанетте. Скоро Сегюр стал одним из завсегдатаев ужинов для близких в Эрмитаже. Он был непревзойденным в литературных играх. Его коньком было буриме. Однажды ему пришлось придумать с ходу четверостишие, где рифмами должны были быть слова: народ – бьет и скрижали – бежали. Не задумываясь, он декламирует:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация