Глава XXVIII
Мы убиваем двух зайцев
Не берусь гадать, когда атмосфера недопонимания на выброшенном на берег пароходе сменилась на более продуктивную, потому как задолго до этого я оснастил уключины, вставил весла и при помощи отлива и ветра весело погреб обратно, к острову Нордерней, огни которого просвечивали сквозь дождевую пелену на севере. Сначала я погнал лодку по направлению к лихтеру, безнадежно засевшему с подветра, но, как только счел себя на безопасном расстоянии от буксира, повернул к собственному спасению. Послышался залп разъяренных воплей, но вскоре он стих вдали. На полном ходу при отливе, еще не достигшем низшей отметки! Они тут простоят часов пять, не меньше. Заблудиться было невозможно, и при помощи природных своих союзников я махом проделал нужные две мили. На последнем отрезке, где мой курс пересекал Рифф-Гат, пришлось преодолеть изрядную болтанку, а потом я обернулся через плечо, испытывая Бог весть какое волнение, и стал искать глазами низкий корпус и конусовидную мачту «Дульчибеллы». Ее нет! Но нет смысла искать там, где оставил. Лихорадочно орудуя веслами, я промчался по гавани мимо дремлющего парома и, хвала Небесам, увидел пришвартованную к пирсу яхту.
– Кто идет? – послышалось снизу, когда я ступил на борт.
– Тише, это я.
Мы с Дэвисом обнялись в темноте каюты.
– Как ты, старина? – спросил мой друг.
– Отлично. А ты? Спички! Сколько времени? Скорее!
– Господи, Каррузерс, какого черта ты с собой сотворил?
Подозреваю, после двух дней бродяжничества вид у меня был еще тот.
– Десять минут четвертого, – прервал его я. – Это вторжение в Англию! Долльман на вилле?
– Вторжение?
– Долльман на вилле?
– Да.
– А «Медуза» на плаву?
– Нет, засела в грязи.
– Проклятие! А мы?
– Да, но «Дульчи» задвинули за паром.
– Тогда выводим ее! Выталкиваем! Режь концы!
В течение нескольких трудных минут мы пыхтели, пока не вывели «Дульчибеллу» на глубокую воду впереди парохода. Одновременно я шепотом поведал Дэвису основные факты.
– Сколько нам требуется, чтобы выйти в море? – спросил я.
– Десять минут.
– Когда рассвет?
– Солнце встает в семь, светать начнет около пяти. Куда идем?
– В Голландию или в Англию.
– Немцы начинают вторжение уже сейчас? – без тени волнения поинтересовался Дэвис.
– Нет, только репетируют! – не к месту пошутил я.
– Тогда можно подождать.
– Ждать мы можем в аккурат полтора часа. Идем на берег, прижмем Долльмана. Нам следует разоблачить его и забрать обоих на борт. Сейчас или никогда. Все святые, дружище, ну не в таком же виде! (На Дэвисе еще красовалась пижама.) Морской костюм!
Пока он приобретал христианское обличье, я продолжал излагать факты и обрисовал план.
– За тобой наблюдают? – поинтересовался я.
– Думаю, да. Парни с «Корморана».
– «Корморан» здесь?
– Да?
– Экипаж?
– Сегодня никого нет. Гримм забрал всех на тот буксир. Я видел. И еще одно – «Блиц» тут.
– Где?
– На внешнем рейде. Ты разве его не видел?
– Я не смотрел. Но его капитан в отсутствии. Так же, как Беме, некий третий и ребята с «Корморана». Берег чист. Сейчас или никогда.
Снова пошли мы по длинному пирсу и молчаливым улицам, подставив спину дождю. Ноги наши словно летели, так мне казалось. Усталости я не чувствовал. Дэвис иногда переходил на бег, бормоча себе под нос: «Подлец!»
– Я был прав, но с точностью до наоборот, – то и дело повторял он. – Все-таки был прав – проливы служат ключевым моментом замысла. Чатэм – единственная наша база на востоке, на Северном море у нас нет военных портов или эскадр. Немцы намереваются высадиться на этих Богом забытых отмелях близ Гроуча и Блэкуотера.
– Безумный план, – заметил я.
– Безумный? Отчасти. Как и любое вторжение. Но здесь иное, здесь Германия. Ни одна другая страна не способна на такое. Юпитер! До меня только дошло: это будет Уош! Он намного ближе, и пески там точно такие же, как здесь!
– Как вел себя Долльман? – поинтересовался я.
– Держался вежливо, но дергался. Слишком долгая история.
– Клара?
– С ней все в порядке. Клянусь Юпитером! Ладно, Каррузерс, забудь.
Мы отыскали у дверей виллы ночной звонок и лихорадочно задергали шнур. Наверху открылось окно.
– Послание от коммандера фон Брюнинга! – зычно выкрикнул я. – Срочно!
Створка закрылась, через минуту в холле зажегся свет. Дверь открыл Долльман в халате.
– Доброе утро, лейтенант N, – обратился я к нему, назвав английским именем. Дверь почти захлопнулась. – Да не дергайтесь, идиот! Мы друзья!
Петли снова заскрипели, и мы вошли.
– Тише! – прошипел Долльман.
Крупные капли пота стекали по его лбу и по мясистым щекам, но на губах играла улыбка. Но какая улыбка! Знаком попросив нас двигаться тихо (недостижимый идеал для меня), он провел нас в хорошо известную гостиную и щелкнул выключателем.
– Ну? – спросил предатель на английском, все еще улыбаясь.
Я посмотрел на часы и вынужден признать: если счесть руку показателем уверенности, меня стоило счесть самым жалким шантажистом в подлунном мире.
– Мы, наверное, вполне понимаем друг друга, – начал я. – Не будем терять времени на объяснения. Самое позднее – в пять мы отплываем в Голландию, а может, в Англию и намерены сделать это в вашем обществе. Обещаем вам неприкосновенность – на определенных условиях, которые обговорим позже. У нас только две койки, поэтому с собой предлагаем вам взять только мисс Клару.
Во время этой пылкой речи Долльман улыбался, но улыбка была неживой, как будто под ней кипела буря противоречий. Вдруг он рассмеялся, негромко и иронично.
– Вы глупцы! Тупые, нахальные молодые идиоты! Пора покончить с вами. Обещаете мне неприкосновенность? Даете время до пяти? Господи, я даю вам пять минут, чтобы убраться в Англию, иначе отправлю за решетку, как шпионов! За кого вы, черт подери, меня принимаете?
– За предателя на службе у немцев, – заявил Дэвис как-то не слишком твердо.
Внезапный натиск Долльмана смутил нас.
– Предателя?! Свинорылые сосунки! Да я на английской службе! Вы похоронили годы работы, причем буквально в шаге от успеха!
На миг мы с Дэвисом растерянно переглянулись. Он врал, я готов был поклясться, но как можно быть уверенным?
