Тиран молчал. Молчание дарило ему минуту – ну хорошо, две минуты покоя. Если пойти на поводу у собственной слабости, две с половиной. Выбравшись на белый свет из подземелий, куда упрятали сокровище – первого ларгитасского антиса, – Ян Бреслау сам себе напомнил демона, поднявшегося из глубин ада к голубому небу, белым облакам, шелесту одинокого тополя над головой.
Безмятежность. Вдох. Выдох. Охристо-ржавая свеча кроны. Жестяная ломкость листьев. Горький аромат осени. Вдох. Выдох. Все, хватит. Время вышло. Полторы минуты – компромисс между долгом и усталостью.
– Кто?
– Вот, – неопределенно ответил охранник.
На стоянке у ворот ждал лаково-черный всестихийник. Цивильная модель с частным, незнакомым Бреслау номером. Тиран моргнул, и цивильность превратилась в маскарад. Машина, вне сомнений, делалась на спецзаказ, и Тирану были хорошо известны мастерские, где на таких красавцев ставят скрытое вооружение.
Его собственный «Pegasus» обслуживали там же.
В трех метрах от машины прогуливалась молодая женщина лет тридцати, в шелковом летнем пальто до пят. Тиран моргнул еще раз: ну да, конечно. Кто бы ни прибыл повидаться с Яном Бреслау, он, во-первых, имел надлежащую степень допуска, а во-вторых, пользовался мимикратором. Человеческий глаз с трудом, но улавливал слабое дрожание контуров избранного облика. Оптика не отслеживала ничего: женщина, и ладно. Вряд ли кто-то снимал эту приватную встречу – даже с орбиты! – но в случае съемки гостья (гость?!) сохраняла инкогнито.
«Скорпион?» – мелькнула безумная мысль.
– Здравствуйте. – Он направился к женщине.
– Прогуляемся? – не поздоровавшись, предложила та хрипловатым контральто. Мимикратор обеспечивал не только внешность, но и звук. – Хочу ноги размять.
Тиран кивнул.
Пропустив женщину вперед, он махнул охраннику – мы тут, рядышком! – и двинулся вдоль забора. Женщина шла медленно, и Тиран старался не обгонять ее.
– Не надо было мне прилетать, – сказала женщина.
– Да, сэр, – согласился Тиран. – Не надо было.
– Идите к черту! – брюзгливо проворчал генерал-лейтенант Ван Цвольф. Чувствовалось, что у шефа скверное настроение. – Раскомандовались! Сам знаю, и нечего пальцем тыкать…
Пальто он носил с невыразимым изяществом. Наверное, программа слизала видеоряд у какой-то звезды подиума.
– Мы прячемся? – Следовало бы замолчать, но вредный бес тыкал Бреслау шилом в задницу. – От кого? Ваш визит секретный?
– Идите к черту! – повторил шеф. – Мой визит на объект не может быть секретным. Уйма людей в курсе. Я отметился, вылетая, и отмечусь по возвращении.
– Тогда зачем вам мимикратор?
– Кретины, – объяснил Ван Цвольф. – Кругом одни кретины. Инструкция, значит, требует. Требует, мать ее, и никаких послаблений. Как я выгляжу?
– Отлично.
Тиран ни капли не покривил душой.
– Отставить! Как я выгляжу? В смысле, кем я выгляжу? Когда я смотрю на себя, я вижу старого пердуна, каким видел себя утром в зеркале. У мимикраторов нет обратной связи.
– А я вижу красотку. И не отказался бы ухлестнуть за вами.
– Шутите?
– Я вам нравлюсь, сэр? Я женат, но если бы вы знали, как я, в сущности, одинок…
– Сволочи! – вяло ругнулся шеф. Серенаду Бреслау он проигнорировал. – Программисты хреновы! Чувство юмора у них! Я им вставлю чувство юмора, и сатиру вставлю, и фельетон…
Без огонька, отметил Тиран. Обычно шеф ругался ярче, напористей. Чем-то озабочен? Чем? Нужна весомая забота, чтобы сорвать Ван Цвольфа с места, настолько весомая, что о ней и думать не хотелось. «Примерно такая же, – подсказал бес с шилом, – какая была у тебя, когда ты полетел в управление докладывать о Скорпионе. Помнишь? Парк, беседка, двойной конфидент. Чуешь? Предчувствуешь?! То-то же…»
Парка на объекте не было. Забор по левую руку, опушка леса, бурого и чахлого, – по правую. Под ногами хрустели сухие сучки. Казалось, люди идут по черепкам битых кувшинов, а может, по костям давно истлевших мертвецов.
– Извините за прямоту, сэр. Зачем вы прилетели?
Так было легче.
– Скорпион, – после краткой паузы ответил Ван Цвольф. – Он придет, да? Он обязательно вернется.
– Да, обязательно.
– Он ведь придет не убивать тебя? Он придет за информацией. За оправданиями. Так?
– Так.
– И ты ему ничего не предъявишь?
– Ничего, сэр.
– Почему?
– Потому что вы запретили. Потому что эта информация засекречена. Потому что я давал подписку о неразглашении. – Повторяя слова шефа, сказанные при прошлой встрече, Тиран испытывал мучительное, извращенное удовольствие. – Как высокопоставленный сотрудник Управления научной разведки, я не имею права разглашать ее постороннему.
– Да. – Шеф скривился, словно разжевал лимонную дольку. Прекрасное лицо женщины, плод уникальной работы мимикратора, на миг превратилось в печеное яблоко и снова вернулось к идеалу. – Вы отличный работник, Бреслау. Мне было бы жаль вас потерять – и как сотрудника, и как человека. Конечно, вы ничего не скажете Скорпиону. Но думать-то вам нельзя запретить? Мышление – непроизвольный, неконтролируемый процесс, как акт дефекации. Если вы не ментал, а вы не ментал…
– Думать? – По спине Тирана побежали мурашки. – О чем я должен думать?
– Не должны, совсем не должны. Я бы сказал – обязаны не думать. Но можете не удержаться, правда? Взять и подумать в самый неподходящий момент.
– О чем?!
– Обстоятельства, повлекшие за собой исчезновение шадруванской миссии, в том числе доктора Ван Фрассен. Обстоятельства, способные превратиться в ваш спасательный круг. Вы подумаете, Скорпион прочтет ваши мысли… Он наверняка способен отличить правду от лжи. Что же до нас…
«Нас», вздрогнул Бреслау. Не до «меня», до «нас».
– Телепат-сякконец, – развивал идею шеф, – совершил насилие над мозгом ларгитасца. Оказать сопротивление упомянутый ларгитасец не мог…
Тиран обогнал Ван Цвольфа. Преградил дорогу, заглянул в глаза, в прекрасные зеленые глаза:
– Упомянутый ларгитасец не мог. Но Т-телохранитель, приставленный к упомянутому ларгитасцу, мог. Мог и был обязан. Адъюнкт-комиссар Рюйсдал…
– Не успела, – возразил шеф. – Частично блокировала, частично опоздала. Обычное дело для конфликта менталов. Не хотела провоцировать боевой контакт. Кстати, если Скорпион удовлетворится похищенной энграммой, если воспоминания упомянутого ларгитасца лягут мертвым грузом в хранилищах клана психиров на Сякко – никто в Ойкумене не узнает о случившемся.
– И все-таки, – настаивал Тиран, – адъюнкт-комиссар Рюйсдал…
– Она в курсе. Ей отданы соответствующие распоряжения.
