Гюнтер представил зависть криптидов, не допущенных к деликатесу, и нервно захихикал. Только истерики ему не хватало, да.
Труба жадно пульсировала. Временами по ней пробегали волны сладостной дрожи. Снаружи труба обросла редкими жесткими волосками – каждый длиной с Гюнтерово предплечье и в пару пальцев толщиной. Волоски топорщились, вибрировали: комариный хоботок при трехсоткратном увеличении. На миг Гюнтер представил себе не питекантропа, но комара-гиганта с мордой Натху – и едва сумел избавиться от мерзкого образа.
Переведя дух, он взялся за раковину. Река вокруг острова постепенно очищалась, волнение улеглось, ядовитый туман рассеивался. Мощный глас раковины превратил в крошку следующий слой скорлупы. Дренажный катетер ухнул вглубь. Он плямкал, всасывал, давился. И вдруг обиженно засипел, зафыркал – так пластиковая соломинка скребет по дну опустевшего бокала, когда пьяница силится всосать остатки коктейля, но втягивает лишь воздух. Хобот ворочался в поисках поживы. Гюнтер-невротик вступил в борьбу с рвотным рефлексом, а Гюнтер-медик задавил в зародыше гадкую мысль о том, чем, кроме звездной земляники, питался Натху все время, пока скитался по космосу со стаей криптидов.
Издав неприличный звук, хобот вознесся в мглистое поднебесье и исчез.
С осторожностью сапера, склонившегося над таймером взрывателя, Гюнтер заглянул в пролом. Гной был удален насухо, на краях пролома собирались капли воды: прозрачные, чистые. Воспоминания брамайна? Те, до которых он стремился добраться? Почему их так мало? Возможно, если вскрыть еще один слой, удастся добраться до водоносного горизонта? Гюнтер-невротик представил, как вместо воды навстречу хлещет новый поток отравы. Придет ли Натху на помощь еще раз? Справится ли?!
Давай, велел Гюнтер-медик. Не попробуешь – не узнаешь.
Он попробовал и узнал.
В глубине нарыва что-то звонко лопнуло. В лицо ударил горячий гейзер. Молодой человек захлебнулся, ослеп, оглох. Каким-то чудом он успел схватиться за край пролома. Гейзер извергался с неослабевающей упругой мощью, хлестал, смешивался с водами реки. Под его напором Гюнтер не мог вдохнуть. Он терпел сколько мог, а потом не выдержал: открыл рот, и чужая горячая память, не успев остыть до приемлемой температуры, хлынула в него. Гюнтер закричал, забулькал, давясь обжигающим супом чужих воспоминаний. Поданные под ужасающим давлением, те гвоздями вбивались в желудок, нет, в рассудок кавалера Сандерсона.
Космос, взвыл Гюнтер-невротик.
Космос, отметил Гюнтер-медик. Да, это космос.
III
Брызги летят во все стороны.
– Срочно! Вызывает станция орбитального слежения «Око-три»!
– Центр-один на связи. Что у вас стряслось?
– Три волновых объекта вышли на орбиту Ларгитаса!
– Три волновых… Антисы?!
– Анализируем волновые слепки…
– Это антисы?!!
– Да, это антисы!
– Кешаб, Вьюха и Капардин?!
– Проводим сверку с атласом Шмеера – Полански…
– Поторопитесь!
– Нет! Это не они!
– Кто это?
– Данные в атласе отсутствуют!
– Повторите!
– Проводим повторную… Есть совпадение! Это Натху Сандерсон! Повторяю: Натху Сандерсон! Двое других не идентифицируются…
Цвет: бело-голубой с прозеленью.
Звук: гул электромагнитного поля.
Движение: шар планеты удаляется.
Темп: allegretto
[9].
Слабеет, затихает позади плеск гравитационных волн. Лишь лучи сканеров, блеклые и немощные, тянутся вслед беглецам, обшаривают космическое пространство во всех мыслимых диапазонах.
Уточнение: во всех мыслимых с ущербной человеческой точки зрения.
Движение: сбоку надвигается шар поменьше.
Темп: vivo
[10].
На голой каменистой поверхности отблескивают купола гостиничных комплексов и развлекательных центров. Сона, естественный спутник Ларгитаса, вполне благоустроена. Из-за спутника выворачивает россыпь опалесцирующих клякс.
Чувственный характер: радость узнавания.
Уточнение: стая, свои! Нашли, дождались…
Чувственный характер: опасность!
Дополнения: тревога электрического разряда, кислый привкус ржавого железа.
Опасность!
– Говорит станция орбитального слежения «Око-два»! Флуктуативная активность на орбите Соны! Повторяю: флуктуативная активность…
– Фаг! Красный код! Повторяю: красный код!
– Это стая!
– Всем кораблям в секторе…
– Докладывает патрульный корвет «Фогель». Трое брамайнских антисов изменили курс следования и направляются к Ларгитасу. Передаю координаты на момент фиксации и вектор скорости…
– Всем станциям планетарного пояса обороны!..
Этих трое.
Восьмирукий великан купается в вихре отточенной стали. Огнегривый лев скалит клыки. Разъяренный буйвол, гора мускулов, в нетерпении роет копытом звездную твердь.
И этих трое.
Питекантроп взмахивает чудовищной булавой. Летят молнии с трезубца в руках аскета, облаченного в шкуру леопарда. Вскипает паникой раковина козлоногого сатира, хлещет наружу ядовитая пена. Стая спрутов собирается вокруг вожака.
Питекантроп не принимает бой. Враги замешкались?
Движение: прочь!
Темп: presto
[11].
Чувственный характер: со всех ног.
На то и вожак, чтобы подчиняться ему без размышлений. Кто бы ты ни был – аскет, сатир, криптид, – комок волн и полей.
Динамика: вперед!
Нюансы: не отставать! Не теряться в черной бездне!
Чувственный характер: облегчение.
Резюме: поспевают. Не отстают.
– Всем кораблям ВКС Ларгитаса! Говорит адмирал Ван Фрассен. Боевая тревога по системе! Повторяю: боевая тревога. Это не учения!
– Флотская группировка «Щит-три»!
– «Щит-три» на связи!
– «Щит-три», к вам движутся трое антисов и стая фагов!
– Штаб, вас не понял.
– «Щит-три», к вам движутся…
– Антисы преследуют фагов? Оказать содействие?
– «Щит-три», фаги следуют вместе с антисами.
– Штаб, вас не понял.
– Повторяю: ВМЕСТЕ!
