Иду за Беном по подъездной дорожке к их особняку и не могу не признать, что впечатлен. Внутри, впрочем, все тоже просто офигенно — каждое помещение оформлено в собственном стиле и не похоже на другие. Здесь даже есть отдельная компьютерная комната, стилизованная под джунгли — и с чучелом тигра в углу!
У Бена роскошный, дьявольски навороченный комп с огроменным монитором, больше похожим на плазменную панель. Вся эта роскошь тянет тысячи на четыре долларов, не меньше.
Бен объясняет, как играть в игру, которую он разрабатывает. Выбираю себе героя — охотника на драконов — и задание: сразиться со злобным драконом, который похитил и охраняет мою принцессу. Когда бой в самом разгаре, дракон вдруг замирает на месте. Бен отбирает у меня джойстик.
— Надо пофиксить этот баг, — говорит он. Я предлагаю ему помощь, хотя не особо силен в программировании.
— А что это ты тут делаешь? — доносится до меня голос Никки. Совсем не слышал, как она вошла.
— Играю на компьютере с твоим братом.
Девушка укоризненно качает головой.
— Он же в девятом классе.
— И что? Луис — геймер, — с гордостью заявляет Бен. — Прямо как я. А американские геймеры должны держаться вместе.
Никки хмыкает.
— Луис не геймер, Бен. — Она раздраженно выдыхает и выбегает из комнаты.
— Скоро вернусь, — говорю я парню и иду следом за Никки. Она направляется к лестнице, но я успеваю перехватить ее за локоть и заставляю посмотреть на меня. — В чем проблема?
— Ты мне не нравишься.
— Ты даже не дала мне шанса тебе понравиться.
Девушка горько смеется.
— И не нужно. Ты слишком высокого о себе мнения, и слава богу, что это сразу понятно.
— Рядом с тобой я чувствую себя беззащитным, Никки, вот и притворяюсь, как могу. Может, мы смогли бы понять, есть между нами «химия» или нет? Всего-то и нужно — поцеловаться.
— Просто поцеловаться?
Я киваю.
— А то ты ведь даже не знаешь, от чего отказываешься.
Никки одним движением преодолевает пространство между нами и, прежде чем мой мозг успевает осмыслить происходящее, вцепляется пальцами мне в волосы и тянет мою голову к себе. Наши губы почти касаются друг друга.
Вот он, адреналин.
— Просто чинно поцелуемся? — шепчет она, легонько задевая мои губы своими. — Или попробуем что-нибудь повкуснее?
Ее язык проникает между моими губами в медленном, чувственном ритме, отчего в голове сами собой появляются фантазии о нас двоих, только где-нибудь в более интимной обстановке.
Я не поднимаю рук, прижимаю их к бокам, позволяя Никки самой контролировать поцелуй. Пусть развлекается — зато я не сорвусь. Знаю, что она специально меня заводит, заставляя хотеть ее еще сильнее, чтобы потом она могла бы унизить меня, сровнять с землей. Ну и пусть.
Вообще-то, кажется, она первая начинает терять контроль.
— Мне определенно нравится то, что повкуснее, — бормочу я и проскальзываю языком ей в рот. Там горячо и влажно, и это офигенно приятно. У нее вырывается едва слышный стон. Могу поклясться, что он звучит подозрительно похоже на «О Луис!», — и тут уже сам не выдерживаю.
Никки — это настоящий выброс адреналина, в чистом виде. С трудом заставляю себя отстраниться от девушки и обхватываю ладонями ее раскрасневшееся лицо.
Мы просто стоим и смотрим друг на друга.
— Что ты делаешь? — наконец спрашивает она.
— Смотрю на тебя. Видишь, какая между нами обалденная «химия»?
— Не-а. — Но глаза Никки не отводит — видимо, хочет, чтобы я первым опустил взгляд. Я этого не делаю, и тогда она просто отступает от меня. На лице девушки играет задорная усмешка. Она делано разочарованно щелкает языком и качает головой. — Прости, Луис, но тебе, кажется, нужно попрактиковаться. Особенно в том, что касается языка. Получилось немного неуклюже. То есть не то чтобы все совсем плохо. Потенциал у тебя определенно есть, но пока что мы с тобой, увы, несовместимы.
Я стою ошарашенный, и мне уже кажется, что эта девушка — никакой не ангел, а самая настоящая ведьма. Она околдовала меня, и я едва не задыхаюсь, готовый рухнуть на колени и умолять ее дать мне еще один шанс. Но я точно знаю: то, что сейчас произошло, нельзя назвать просто «не совсем плохо», и язык у меня вовсе не неуклюжий. Я целовался со многими девушками. С целой толпой, можно сказать. И никто до сих пор не жаловался. А когда я смотрел ей в глаза и Никки не сводила с меня взгляда, между нами совершенно точно происходило что-то еще. Я не сомневаюсь в этом.
Никки вытирает губы тыльной стороной ладони.
— Только посмей сказать кому-нибудь, что мы целовались.
Это еще почему? Потому что я нищий мексиканец, а после Марко ее достойны только парни, которые сорят вокруг сотенными купюрами?
В дверях компьютерной комнаты появляется Бен.
— Что это вы тут делаете? — спрашивает он, с любопытством глядя на нас.
Никки спокойно произносит: «Ничего», а я говорю:
— Мы с твоей сестрой целовались.
16. Никки
НЕКОТОРЫЕ СОБЫТИЯ В ЖИЗНИ нужно как можно скорее выкидывать из головы. Например, тот факт, что я целовалась с Луисом. И это было вовсе не так плохо, как я ему сказала… Вообще-то теперь мне больше всего хочется сделать это снова. Но ему об этом знать не нужно. Я всю неделю старательно избегала Луиса, и у меня получилось. Если, конечно, не обращать внимания, сколько энергии на это уходит. Тяжело не общаться с тем, кого просто не можешь не замечать.
Утром по воскресеньям я всегда помогаю в приюте для животных — он недалеко от моего дома. Приезжаю туда, и директор, Сью, говорит, что сегодня появилась новая подопечная, Гренни.
— Она слепая, — предупреждает Сью, и я чувствую, как сердце начинает биться быстрее. — Бульдог. Лет девять или десять. Ее хозяйка была совсем старенькой и недавно умерла, а из семьи никто не может взять пса к себе.
Я уже видела, как умирают в своих отсеках пожилые собаки. Мало кто захочет взять пса и платить большие деньги ветеринару — а старые псы почти все много болеют. К тому же людям не хочется связываться с животным, которое через год-два умрет.
— Где она? — спрашиваю я.
— Отсек тридцать три. Можешь выгулять ее, а потом надо почистить вольеры на западной стороне.
Бегу к названной ею клетке. Гренни лежит в углу, опустив голову прямо на пол.
— Привет, девочка, — говорю я, открывая замок.
Бульдожка поднимает морду, когда я треплю ее по холке, и кладет голову мне на колени. Методом практики быстро выясняю, что Гренни больше всего нравится, когда ей чешут брюхо. Вывожу ее на прогулку — на небольшой лужок за приютом, — чтобы старушка могла учуять как можно больше новых запахов.
