— Дай мне попробовать тебя, mi muñeca
[49], — стонет Луис.
Выбрасываю из головы все мысли и предубеждения и тянусь языком к нему. Чувствую, что Луис затаил дыхание, ожидая моих действий. Когда наши языки сталкиваются, это и жарко, и мокро, и скользко, и невыносимо медленно… а еще ужасно грязно, сексуально и прекрасно в одно и то же время.
Луис привлекает меня к себе еще ближе, и я чувствую, что просто растворяюсь в нем. Наши рты открыты и отчаянно пробуют друг друга на вкус. Когда Луис хватает меня за задницу и прижимает, сильно и крепко, я чувствую, как мои внутренности превращаются в раскаленную лаву. Чувствую его каждой клеточкой, и совершенно очевидная реакция его тела на наши поцелуи заставляет мое собственное тело жаждать прикосновений Луиса так, что становится почти больно.
Мы оба дышим тяжело и часто. Кондиционера тут нет, и я чувствую, что начинаю потеть. Одним движением разрываю поцелуй, стягиваю с себя через голову платье и остаюсь в одних трусиках и лифчике.
Беру Луиса за руку и кладу его ладонь себе на грудь. Дыхание у него перехватывает, и горячий воздух вокруг нас, кажется, сейчас начнет искрить от электричества.
Его пальцы скользят по шелковистому атласу лифчика и по чувствительной коже между чашечками. Руки у Луиса умелые и движутся очень, очень медленно. Он явно дразнит меня, и я едва дышу, не в силах дождаться, когда он уже хотя бы сдвинет ткань в сторону.
До чего же сладкая пытка.
Наконец понимаю, что дольше этого ожидания не вынесу. Тянусь руками за спину и расстегиваю лифчик, позволяя ему упасть на пол. Ловлю себя на мысли, что мне хотелось бы увидеть выражение лица Луиса в этот момент.
— Твоя очередь, — поддразниваю я и тяну его за футболку. — Хочу прикоснуться к твоей коже.
Он опять отчего-то колеблется.
— Все нормально, — говорю я. — Не думай ни о чем. Мы просто наслаждаемся друг другом. Разве не этого ты хотел?
Видимо, решившись, Луис сбрасывает футболку и сразу же притягивает меня к себе. Чувствую, как грудь буквально расплющивается о его сильный стройный торс.
Луис гладит меня по спине, понемногу спускаясь ниже, чтобы снова подхватить под попу, а я закидываю руки ему на шею и обнимаю ногами за талию. Так, в полуподвешенном состоянии, придерживая сильными руками, Луис несет меня к ближайшей стене. Он вжимается в меня, вминая в стену, и наши тела инстинктивно трутся друг о друга, его жесткость — о мою мягкость. В какой-то момент мне хочется избавиться от остатков одежды, но в то же время я радуюсь, что мы не до конца разделись, потому что чувствую, что теряю контроль над собой. Точнее, уже потеряла и знаю, что Луиса постигла та же участь.
— Скажи, чтобы я остановился, — стонет он мне в губы.
Не скажу. Просто не могу сказать. Вместо этого крепче сжимаю ноги, призывая его продолжать, и Луис внемлет этому призыву.
В какой-то момент, когда все становится слишком эмоциональным, слишком интенсивным, прикусываю нижнюю губу. Мои ладони лежат на горячей груди Луиса, и я понимаю, что больше не могу сдерживаться. Обнимаю его, прижимаясь еще крепче — хотя куда уж крепче? — и то ли стону, то ли всхлипываю, уткнувшись лицом ему в шею. Весь мир взрывается у меня внутри, снова и снова, а потом я чувствую, как усиливается хватка Луиса, пока он наконец не обмякает в моих руках. Просто… просто обалденно.
— Это было классно, — еле слышным от слабости голосом говорю я, приходя в себя и восстанавливая дыхание. — Честно говоря, я всю неделю переживала. Но… получилась отличная фантазия, согласен?
Луис нежно перебирает мои волосы, пропуская прядки между пальцами.
— И даже больше, mi chava.
— Эй, Луис! — Из-за стен домика до нас доносится голос Марко. Тук-тук-тук. — Луис, ты тут?
21. Луис
НИККИ ПРИКРЫВАЕТ НАГОТУ руками и приглушенно шипит:
— Это Марко. Что он тут забыл?
— Понятия не имею.
Мое тело все еще под кайфом, и думать ясно не получается. Времени, чтобы привести себя в порядок, почти нет, а значит, велик шанс, что все увидят и поймут, чем мы тут занимались. Паршиво.
Тук-тук-тук.
— Пойду пошлю его куда подальше, — говорю я, поднимаю с пола одежду Никки и протягиваю ей. Смотрю, как Никки застегивает бюстгальтер и натягивает платье.
— Спасибо, — шепчет она и пытается проскользнуть мимо меня, но я беру ее за руку и заставляю посмотреть в глаза.
— Все в порядке же, да?
Знаю, что ничего тупее этой фразы в такой момент и придумать невозможно, но другие слова просто не идут на ум. На самом деле я хочу сказать ей очень-очень много чего, но не могу.
— Да, все в порядке, Луис. Просто… иди уже.
Она запирается в крошечной здешней ванной, а я, наскоро проверив, что на одежде не осталось никаких следов нашей встречи, открываю дверь.
— Какого хрена ты так долго? — рычит Марко.
«Черт. Придумай что-нибудь, быстро».
— Ходил отлить. А ты что тут делаешь? Я думал, ты не тусуешься с теми, кто с северной стороны.
— Может, и не тусуюсь. Делá-то мне с ними никто не мешает мутить.
Под «делами» он имеет в виду наркоту.
— Да ты совсем loco.
— И горжусь этим.
Марко заглядывает мне через плечо, изучает внутренности домика, но свет выключен, так что ничего толком он увидеть не может. Закрываю дверь и топаю к дому, надеясь так увести Марко подальше от Никки. Она не хочет, чтобы он узнал о том, что только что произошло между нами, это очевидно. Черт, а может, она и вовсе станет отрицать, что мы чем-то таким занимались. Или Никки уже настолько пьяная, что утром и не вспомнит ничего?
Мы заходим в дом.
— Отстой какой, — морщится Марко. — Пошли подрыгаемся. — Он расталкивает людей, и на нас уже начинают подозрительно коситься.
— Кто вообще позвал этих «мокрых спин»
[50]? — кричит нам вслед Джастин Дуган. Он торчит на лужайке перед домом, вокруг него толпятся парни из футбольной команды, и все они уже явно основательно назюзюкались. Парни ржут и обмениваются с Дуганом поощрительными жестами — молодец, типа, что указал мексикашкам их место.
Мы с Марко замираем, переглядываемся и синхронно разворачиваемся к Дугану и его шайке.
— Как ты, блядь, только что нас назвал, а? — Марко готов к драке.
— Ты же слышал, — отвечает Дуган. — Иммигранты только и умеют, что дома нам отмывать да лужайки стричь.
