Лишь коснется ее моя рука —
Она бросается от меня убегать.
Значит, моим Всегда и Навсегда
Еще один день придется ждать.
— Ни хрена себе, братишка. Вот это ты даешь. Алекс, я думал, в нашей семье самый слезливый и сопливый — ты, но я ошибался. Луис тебя переплюнул, сто пудов. — Карлос скручивает тетрадь и протягивает мне. — И кому же так повезло, а?
— Не твое дело. Все равно она считает меня скотиной.
Карлос смеется.
— Это значит, что ты ей нравишься, братан. Блин, да когда мы с Киарой встретились, она думала, что такого засранца, как я, еще поискать надо.
— Угу, потому что ты и был засранцем, — встревает Алекс.
— В точку, брат! — Карлос явно гордится. — Девушкам нравятся засранцы. По крайней мере так было, когда я учился в школе. Мы для них — вызов. А вот Киара — она была другой. — Он вспоминает свою девушку и снова смеется. — Она, наоборот, была моим вызовом. И никогда не облегчала мне задачу.
Никки мне задачу тоже не облегчает. Да уж, какой, оказывается, простой была наша жизнь, пока мы не вернулись в Фейерфилд. У меня имелся подробный, тщательно расписанный на ближайшие десять лет план. А теперь я вернулся, и все мои планы пошли псу под хвост. Безопасность родных людей или мое будущее? Сегодня мне пришлось выбирать.
Что ж, сделаем крюк по пути к космосу. На первом месте — mi familia. Всегда.
Да, я взял пистолет, который Чуи выложил на столик. Тем самым я заявил о верности «Мексиканской крови» — и связал себя по рукам и ногам. Интересно, как долго мне удастся утаивать от братьев правду? Учитывая, что они уже что-то подозревают.
— Алекс! Луис! Карлос! Помогите мне на стол накрыть! — зовет нас mi’amá, и братья едва не подпрыгивают от неожиданности, заслышав ее голос.
— Позже еще поговорим, — то ли угрожает, то ли обещает Алекс.
Я делаю вид, что совершенно спокоен, дожидаясь, пока они оба свалят на кухню. Теперь надо срочно найти место, куда можно спрятать пистолет.
Когда в дом вошел Рейес, я умудрился как-то так сдвинуть «глок», что тот совсем спрятался под шортами. Никто не заметил, как я вытянул из рюкзака первую попавшуюся тетрадь, свернул ее и засунул за пояс. Вообще не думал, что получится, но все-таки справился. Несколько раз мне казалось, что пистолет вот-вот упадет на пол, но он каким-то чудом удержался, пока Алекс с Карлосом не свалили из комнаты.
Теперь нужно спрятать «глок», да так, чтобы ни братья не нашли, ни Пако случайно с игрушкой не перепутал. Понимая, что времени на раздумья нет, подбегаю к гардеробу и засовываю пистолет в карман единственного моего костюма. Я надеваю его только на свадьбы, похороны и особо торжественные мероприятия. Костюм лежит в самой глубине шкафа, так что случайно обнаружить пистолет просто невозможно.
Спускаюсь на кухню, надеясь, что на лице у меня не написано красными буквами «Виновен» и никто ничего не заподозрит.
— Эй, мам, ты знала, что наш Луис влюбился в девушку? — хмыкает Карлос.
Мы собираемся на ужин вокруг маленького обеденного стола. Даже Рейес все еще торчит в доме, но он явно понял наш намек и сообразил, что мы не в восторге от его присутствия, поэтому сидит и не отсвечивает.
Mi’amá не смотрит в мою сторону — сердится, что я ввязался в драку и потерял работу. Говорит сквозь зубы:
— Надо же, какие новости.
Кто-то звонит в дверь, разрушая повисшую было тишину, и я молча радуюсь отсрочке.
— Ждешь кого-нибудь? — удивленно спрашивает у мамы Алекс, поднимаясь, чтобы открыть.
— Да вроде нет.
Кузина Елена вламывается в дом, как наше персональное торнадо. Если ее нужно было бы описывать одним словом, им стало бы слово «большая». У нее все большое: большая шевелюра, большое самомнение и большие си… Хм, скажем так: силиконовые импланты ей точно не нужны. Елена прикольная, но, когда злится, превращается в настоящую мексиканскую фурию. Совсем как сейчас.
— Этот поганец здесь? — вопрошает она.
Алекс пожимает плечами.
— Смотря кого ты понимаешь под поганцем.
— Хорхе, конечно. Моего дорогого мужа-кобеля.
Mi’amá бросается к Елене.
— Что у вас опять стряслось?
— Я застукала его в ресторане с этой потаскушкой, Ниной Эррера.
— Кто такая Нина Эррера? — встреваю я.
— Его подруга со школьных времен. Поймала их обоих с поличным.
— Ты застукала их за сексом в ресторане? — изумляется Карлос, все-таки немножко смутившись.
— Нет, конечно. Они ужинали, представляете? А когда этот сукин сын в последний раз водил меня в ресторан, а? А? Когда? На этот вопрос никто не желает ответить? — Елена тычет пальцем в каждого из нас поочередно, но, дойдя до Рейеса, фыркает и останавливается. — Лорена, ты в курсе, что у тебя за столом сидит полицейский?
Рейес встает — представиться.
— Я Цезарь.
Кузина не сводит глаз с наручников, свисающих с его ремня. Наверное, ей кажется, что эти железяки только и ждут, чтобы скрутить ничего не подозревающего преступника. А учитывая, что по молодости Елена уже имела дело с la ley
[52], копам она не доверяет еще больше, чем мы сами.
Она отступает от Цезаря на шаг, как от зачумленного.
— Угу, м-м-м… — Елена поворачивается к mi’amá и бормочет быстро-быстро, сливая все в одно большое слово: — Какогохренакопзабылвтвоемдоме?
Мамин ответ прост до умопомрачения:
— Он друг.
Кузина медленно кивает, переваривая услышанное.
— Друг? С каких это пор ты водишь дружбу с копами? Подожди-ка, а может, это знак?! — Она нацепляет на лицо широкую улыбку и поворачивается к Рейесу. — Офицер, мне нужно, чтобы вы арестовали моего блудливого мужа.
— Хотя мне очень хочется вам помочь, — отвечает Рейес, — по закону я ничего не смогу сделать.
— А я разве сказала что-то про закон?
Цезарь поворачивается к mi’amá:
— Она ведь шутит, да?
Мама смущенно пожимает плечами.
— Вообще-то нет. — Поняв, что полиция ей ничем не поможет, Елена теряет к Рейесу интерес и переключается на Карлоса. Встает рядом с ним, утаскивая у него с тарелки кусочек taquito
[53]. — Совсем забыла, Карлос. Добро пожаловать домой. Как твоя нога?
