Мы возвращаемся домой, и Никки радостно делится с mi’amá хорошим и новостями. Моя мама открывает шкатулку, достает оба кольца — обручальное и венчальное, надевает их, а по щекам ее текут слезы.
— Сколько же времени прошло, — с трудом произносит она, тяжело сглатывая на каждом слове.
Пако немедленно интересуется: раз она плачет, значит, ей бо-бо?
— Да, — отвечает mi’amá. — Мне очень бо-бо.
Она убирает кольца обратно в измазанную землей шкатулку как раз в тот момент, когда в дом входят Карлос с Киарой. Киара сердито кричит на Карлоса, чтобы он со своей больной ногой не смел тащить ее багаж, но на ее возмущение мой братец не обращает ни малейшего внимания. Хотя кому, как не Киаре, знать, что Карлос — тот еще упертый засранец. Позже они собираются поселиться в отеле неподалеку, но брат не хочет оставлять недешевые вещи Киары в машине, раз она просто припаркована перед домом.
— О, да у вас настоящая война, — смеется Алекс. — Ничего, что вы почти год не виделись?
— Нам нравится ругаться, — огрызается Карлос. — Это одна из двух вещей, которые мы делаем лучше всего. Правильно, mamacita?
[55]
Киара вздыхает.
— Нап-п-помни, с чего вдруг я снова в тебя влюбилась?
Карлос озорно улыбается и привлекает ее к себе.
— Я тебе потом покажу.
Ответ Киару, видимо, устраивает, и она бросается обнимать меня, Бриттани и Алекса.
— Это моя девушка, Никки, — говорю я, знакомя их, и указываю на перемазанного землей пса. Он сидит на полу и тяжело дышит. — А это Хэнк из собачьего приюта.
Никки явно не готова, что Киара кинется ее обнимать, словно они сестры, которые давно не виделись. Свою долю объятий получает и Хэнк — и тут же переворачивается на спину, чтобы ему и живот почесали, для полного счастья.
Наконец Бриттани с Алексом уезжают — им нужно забрать Шелли, сестру Бриттани. Она живет в пансионате для людей с ограниченными возможностями, но почти все выходные проводит в гостях у Алекса с Брит. Пако обожает ездить на ее инвалидной коляске и скорее всего даже не догадывается, что Шелли не может ходить сама. Никки тоже знакома с Шелли — видимо, они пересекались на совместных семейных ужинах, — и поэтому, когда сестра Бриттани оказывается в доме, девчонки сразу же принимаются болтать о собаках и приюте. Моя девушка обещает когда-нибудь взять Шелли к своим подопечным. Шелли повизгивает от счастья, и Бриттани благодарно улыбается Никки.
Мы ужинаем, за столом наконец-то собралась вся семья, и тут до меня доходит окончательно: мы с Никки действительно теперь пара. Моя рука лежит на спинке ее стула, а Никки приваливается ко мне плечом. Мне жутко не хочется признавать, что я, кажется, влюбился, но меня убивает даже мысль, что я могу потерять Никки — из-за банды. А когда на телефон падает эсэмэс от Марко с требованием встретиться с ним поздно вечером на складе, мне становится еще хуже.
Беру Никки за руку под столом и пожимаю ее ладонь. Она повторяет мою ласку и поднимает на меня глаза.
— Ты в порядке? — еле слышно спрашивает она, пока остальные наслаждаются едой. — Ты молчишь с тех пор, как мы вошли в дом.
— Я просто думал.
— О чем?
Наклоняюсь ближе и шепчу ей на ухо:
— О том, чтобы повторно обсудить условия наших отношений.
Лицо у Никки становится свекольно-красным. Я слышу ответный шепот:
— Мы их обсудим, но попозже.
— Угу. Просто чтобы ты знала: за умение вести дискуссию у меня всегда была пятерка.
Она смотрит на меня, и ее сексуальные губы кривятся в задорной ухмылке.
— У меня тоже, не переживай.
32. Никки
В ПОНЕДЕЛЬНИК ПОСЛЕ ФУТБОЛЬНОЙ тренировки Луис вваливается ко мне домой.
— Мог бы просто эсэмэс написать, — удивляюсь я.
Луис пожимает плечами.
— Мог бы. Но я подумал, тебе понадобится репетитор по математике. Предлагаю свои услуги… — Он делает паузу и добавляет с еле заметной дерзкой усмешкой: — Бесплатно.
О черт, похоже, у меня реально проблемы. Чем больше времени я провожу с Луисом, тем сильнее хочу быть с ним. Заставляю себя держать хоть какую-то дистанцию, говорю себе, что не позволю ему подойти слишком близко… хотя мне и хочется. Очень хочется. В его объятиях я чувствую себя защищенной — настолько, насколько это вообще возможно. Разум говорит мне, что это ощущение ложное, но я и так постоянно пытаюсь разобраться, какие из моих эмоций реальны, а какие нет. Получается не очень.
Мне даже кажется, что, когда Луис говорит о своей работе у кузена в автомастерской, на самом деле он занимается чем-то другим. Наверное, я параноик. Ведь я же попросила его быть честным со мной, а значит, должна ему доверять… хочу доверять. Но меня грызут сомнения. Избавиться от них удается, только когда я с Луисом. В одиночестве они нападают на меня с новой силой.
— Помощь с математикой мне не помешает, — признаюсь я.
— Привет, Луис, — здоровается моя мама, когда я подвожу Луиса к кухонному столу, заваленному моими учебниками.
— Здравствуйте, миссис Круз, — очаровательно-вежливо отвечает он.
— Вы теперь много времени проводите вместе, как я погляжу. — Мама просто констатирует очевидное.
Луис кивает.
— Да, мэм.
— Что ж, надеюсь, это не серьезные отношения. Никки нужно сосредоточиться на поступлении в университет и налечь на учебу.
От ее бестактности я слегка морщусь.
— Мам, не позорь меня.
— Да все нормально, Ник, — отзывается Луис. — Моя мама говорит мне то же самое.
Мне очень хочется доказать родителям, что наши отношения с Луисом никак не влияют на будущий университет, но я сдерживаюсь.
— Мам, можно Луис поужинает с нами? — выпаливаю я, торопясь сменить тему, прежде чем мама начнет задавать неудобные вопросы. Я знаю, она за меня переживает и не хочет повторения того, что случилось между мной и Марко. Стоит мне теперь упомянуть о каком-нибудь парне, неважно о каком, как родители тут же устраивают форменный допрос. Но они не в курсе, что вся моя дружба с мальчиками после разрыва с Марко была всего лишь дружбой — и ничем больше. А вот с Луисом… с ним все по-другому. Но ради собственного спокойствия я сказала маме с папой то же самое, что говорила до сих пор, — что мы просто друзья. Так они хотя бы психовать не станут.
— Мы заказываем китайскую еду, Луис, — говорит мама. — Ты ешь такое?
Он пожимает плечами.
— Я ем все что угодно.
— Мы будем очень рады, если ты присоединишься к нам за ужином. — Она произносит эту фразу даже без намека на улыбку — обычная формальная вежливость, никакой сердечности. Надеюсь, Луис не обратит на это внимания.
