— Нарвался на пулю «Фремонта-5», — отвечаю я.
Он кивает.
— Твоя мама взбесится. Дважды. А потом лично тебя пристрелит. Но отправлять детей на территорию «Ф-5»?.. Чуи, сукин сын…
— Угу, я и без тебя это знаю.
Я принимаю душ в квартире Энрике — она над автомастерской. Пуля прошла навылет, но оставила пятисантиметровую рваную рану, и когда я вижу это вывороченное мясо, становится еще больнее, хотя и так ноет адски. Спрятать рану будет нетрудно, даже перевязанную, — надо только носить толстовки и футболки с длинным рукавом, пока не затянется.
— А куда Марко делся? — спрашивает Энрике, закрыв мастерскую и поднявшись в квартиру.
— На склад поехал. — Я надеваю рубашку, одолженную кузеном. Он уже позвонил mi’amá и сказал, что эту ночь я перекантуюсь у него. — Ты знаешь что-нибудь о том, что я благословлен «Мексиканской кровью», а? — спрашиваю я Энрике, когда он достает из холодильника банку пива.
— Я ничего об этом не знаю, — отвечает он, окинув меня напряженным взглядом. — И даже если бы знал, то скорее всего не смог бы ничего тебе сказать. ¿Comprende?
Что-то он точно знает. Я киваю. Вытащить из него информацию не получится, даже пытаться бесполезно. Если Энрике поклялся молчать, то все, что он знает, уйдет в могилу вместе с ним.
Код молчания «Мексиканской крови».
Пока что я не взломал этот код, но намереваюсь рано или поздно пустить по нему трещину.
38. Никки
ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ после разговора с Луисом, когда он сказал, что не входит в банду, наступает его восемнадцатый день рождения. Я знаю, что родители уехали в город, на званый обед, а брат умотал на какой-то игровой турнир в Висконсине, так что решаюсь пригласить Луиса на праздничный ужин к себе домой.
Повар из меня никудышный, но сделать все, как указано в рецепте, я вполне в состоянии. Иду в книжный и покупаю кулинарную книгу с мексиканскими блюдами. Мы очень редко едим что-то по-настоящему мексиканское, поэтому большинство рецептов для меня в новинку. Если не считать завтрака, мы вообще дома редко готовим — родители предпочитают заказывать еду навынос или ужинать в «Брикстоуне». Когда мама все-таки готовит, то это обыкновенная паста или полуфабрикат с мясного рынка, заранее замаринованный и упакованный, чтобы просто кинуть его в духовку, и все.
Луис приезжает в шесть, точно вовремя, с букетиком желтых нарциссов в руке, перевязанным широкой желтой ленточкой.
— Привет, — говорит он.
— Привет.
Он разглядывает облегающее черное платье, которое я выбрала для ужина. Тонкая ткань четко очерчивает все мои изгибы.
— Черт тебя побери, Ник. Смотришься просто отпадно. — Он косится на свои джинсы и морщится. — Надо было мне тоже приодеться.
— Не надо. Ты и так выглядишь как настоящий мачо. — Беру у него букет. — И не стоило приносить мне цветы. День рождения — у тебя, а не у меня.
— Мне просто захотелось, — говорит Луис и, по ходу, нервничает, глядя, как я подношу нарциссы к носу, чтобы вдохнуть аромат. — Я не знал, понравятся ли они тебе. Карлос сказал купить тебе красные розы, но я подумал, что тебе больше пойдет желтый. Нарциссы напоминают мне тебя. Они такие яркие и освещают все вокруг… как и ты сама.
Протягиваю руку и глажу его по колючей от щетины щеке. Интересно, как я вообще могла думать, что он хоть чем-то похож на Марко? Нежный взгляд Луиса пронзает меня до глубины сердца.
— Я их обожаю. Заходи. Я приготовила ужин, — с гордостью заявляю я.
— Что это? — спрашивает он, замечая на столе коробку, перевязанную лентой.
— Твой подарок на день рождения.
— Ты не обязана была мне ничего дарить.
— Знаю. Мне просто захотелось. Давай, открывай же, — прошу я, чувствуя, как перехватывает дыхание.
Луис вынимает из коробки нечто, больше всего похожее на перекрученную черную железяку или камень, но я знаю, что это не просто камень. Он крутит непонятную вещь в пальцах, изучая со всех сторон. Интересно, Луис догадывается, что это такое? Надеюсь, он хотя бы не подумал, что это дешевое пресс-папье.
— Это метеорит, — быстро объясняю я. — Из Аргентины. В коробке есть документы, подтверждающие, где и когда он был найден.
Луис совершенно ошарашенно смотрит на меня.
— Я знаю, что это такое. Видел в музеях. И в книгах. Но никогда не держал в руках. И уж тем более не владел ничем таким. — Он осторожно разглядывает метеорит со всех сторон, пробегая пальцами по его многочисленным изгибам и трещинам. — Не могу поверить, что он был в космосе. Это так круто… просто невероятно.
— Он твой.
— Я даже не знаю, что сказать. Должно быть, он стоит кучу бабок. Просто… просто вообще. Наверное, мне нужно было попросить тебя вернуть его и забрать деньги обратно, но я просто не могу с ним расстаться.
Я целую его в щеку.
— Все хорошо. Мне все равно эти сбережения на универ не пригодятся. — Луис изгибает бровь, и я задорно усмехаюсь. — Шучу. Накопила денег с дней рождений и пока с малышней сидела. — Провожу пальцем по его груди, сверху вниз. — К тому же ты достоин такого подарка.
— Спорное утверждение, mi chava. — Он берет меня за руку. — Но это самый крутой подарок, который я когда-либо получал.
— Хорошо. Значит, миссия выполнена.
— Еще нет.
Луис аккуратно убирает метеорит обратно в коробку и целует меня, горячо и страстно, пока я не начинаю хотеть большего, чувствуя, как расплавляюсь под его напором. Дышать не получается, останавливаться не хочется ни за что на свете. А зная, что мы одни и что у меня приготовлен для Луиса еще один подарок, я уже мечтаю забить на ужин и сразу перейти ко второй части.
— Спасибо за подарок, — шепчет Луис мне в губы.
— Не за что. Мне самой приятно. — Засуетившись, я отступаю от него и жестом указываю в сторону столовой, где уже все накрыто. — Я приготовила настоящую мексиканскую еду.
— Ага, а рецепты, видимо, передала тебе abuelita
[61]?
— Вообще-то нет. Я испытала кулинарную книгу, которую купила в торговом центре.
Луис смеется.
— В следующий раз, когда решишь приготовить настоящую мексиканскую еду, позвони мне. Mi’amá с детства учила нас с братьями готовить.
Положив ему на тарелку энчилады
[62] с гуакамоле
[63], я понимаю, что все-таки надо было последовать рецепту в точности и разминать авокадо не в блендере, а вручную, вилкой. Теперь оно похоже на суп и совершенно безвкусное. На десерт я приготовила открытый пирог с ягодами, но когда кладу его Луису, пирог разваливается на совершенно неаппетитные желеобразные куски.
