— Lo único que quiero es hacerte el amor, mi vida
[64]. Я хочу заняться с тобой любовью, Никки. Больше всего на свете. Но ты же говорила…
— Забудь, что я говорила. Давай сделаем это.
Он склоняется, чтобы поцеловать меня еще раз, но я кладу ладонь ему на грудь и отталкиваю.
— Надень резинку.
— Что, сейчас?
— Да, сейчас.
Луис, кажется, немного разочарован моей торопливостью, но все-таки слушается — я слышу треск разрываемой упаковки. Если мы сделаем это быстро и я смогу не поддаться эмоциям, то все будет в порядке. Сегодняшняя ночь вымоет у меня из головы плохие воспоминания о нас с Марко.
Теперь Луис возвышается надо мной, упираясь кулаками в подушку по обе стороны от моей головы. Гляжу, как его загорелое тело прижимается к моему.
— Ну давай же, — подталкиваю я его.
Его губы замирают в нескольких сантиметрах от моего лица.
— Честно говоря, Ник, я не так себе все представлял.
— Все нормально. Давай просто сделаем это. Побыстрее.
Зажмуриваюсь изо всех сил. Я не могу смотреть на него. Только не сейчас, когда я решила не поддаваться эмоциям. Луис колеблется, потом неразборчиво ругается себе под нос и отстраняется от меня.
Холодный воздух пробирается под одеяло, когда он садится на краю кровати.
— Что не так? — спрашиваю я. — Почему ты остановился?
Луис снимает презерватив и кидает его в мусор.
— Я так не могу.
— Да почему?
Он сердито смотрит на меня.
— Блин, Ник, ты ведешь себя так, словно это перепихон на одну ночь между незнакомыми людьми. Я пытаюсь заняться с тобой любовью, а ты лежишь, закрыв глаза, да так сильно, черт побери, словно хочешь, чтобы на моем месте был кто-то чужой.
— Нет… я ничего такого не хочу.
— Неважно, проехали. — Он поднимает с пола трусы. — В следующий раз, когда твой парень скажет, что он тебя любит, попробуй придумать в ответ что-нибудь более убедительное, чем «Да, я тебя тоже».
— Я не хочу, чтобы ты меня любил, — хрипло выдавливаю я.
— Слишком поздно, mi chava.
Сажусь на кровати.
— Любовь — это не для меня, Луис.
— То есть тебе нужен тот, с кем можно просто трахаться, так, что ли? — огрызается он, натягивая джинсы. — Тогда было бы здорово, если бы ты меня предупредила, чтобы я не позорился тут как дурак со своими чувствами.
— Ты не позорился как дурак. Не психуй, Луис. Я просто не хочу, чтобы мне снова было больно. И не стану повторять то, что было между мной и…
— Марко, — заканчивает он за меня. — Видишь ли, я сыт по горло тем, что у нас всегда все возвращается к тебе и Марко. Ты все еще его любишь?
— Не… нет, не люблю. Но ты понятия не имеешь, через что я прошла. — Чтобы сказать что-то еще, мне не хватает слов.
— Ну так поделись со мной. Расскажи, чтобы мы могли уже двигаться дальше.
— Не могу.
Он хватает с пола свою рубашку и смотрит на меня совершенно серьезно.
— Ты любишь меня?
Я прижимаю одеяло к груди и произношу единственное, что могу сейчас произнести:
— Нет.
39. Луис
МНЕ ХОЧЕТСЯ ЧТО-НИБУДЬ разбить, раскурочить… что угодно. Выходя из дома Никки сегодня вечером, я четко понимал только одно: все кончено. А сам-то, идиот, думал, она чувствует ко мне то же, что и я к ней. Верил, что она сдерживается, потому что ей страшно… а оказалось, меня просто использовали, чтобы справиться с собственными тараканами.
Домой я не еду, вместо этого рулю к складу «Мексиканской крови». По дороге вижу в зеркале заднего вида машину, которую уже пару раз замечал позади. За мной что, хвост? Прибавляю скорости и углубляюсь в оживленные кварталы города — там мне удается оторваться без проблем.
Захожу на склад и вижу Марко вместе с какими-то парнями. Кто-то пьет пиво, кто-то курит дурь. Вот от таких вот сцен mi’amá и старалась меня оградить — может быть, она просто знала, что в какой-то момент я все равно в это втянусь.
Этот момент наступил.
— Привет, амиго, — говорит Марко. По его красным глазам видно, что Дельгадо пьян в стельку. — Я думал, ты сегодня собирался к своей novia.
— Она больше не моя novia. — Беру банку с пивом и залпом выдуваю. Дешевая дрянь, но свою работу сделает, надеюсь.
— Поздравляю. Наконец-то ты избавился от этой сучки. — Он салютует мне пивом. — За все большее и лучшее!
— Точно. — Сминаю в кулаке пустую банку и тянусь за следующей. И еще одной. И еще. К пятой становится уже чертовски хорошо. Как будто мне плевать на всех, особенно на Никки.
Надо сказать: то, что случилось сегодня, было ошибкой и больше не повторится. Нельзя позволять какой-то девке думать, что она меня задела и унизила. Достаю телефон и звоню.
— Привет, Ник, — говорю, когда она берет трубку. — А я с Марко. — Обнимаю другана за плечи и продолжаю: — Мы тут делимся всякими историями о тебе. Я прав, амиго?
Марко ржет, и я знаю, что она его слышит. Да, я веду себя как полный pendejo и импровизирую на ходу, но под алкоголем у меня напрочь срывает тормоза. Она сейчас может ударить меня в самое сердце — и попадет.
— Я отключаюсь, — предупреждает Никки.
— Нет! — ору я в микрофон. — Мне нужно еще кое-что тебе сказать.
— И что же?
Пора выставить себя засранцем, каким она меня и считает.
Сосредотачиваюсь, чтобы произносить все четко, но не уверен, получается ли.
— У нас все кончено.
Она вешает трубку. Мои слова причинили ей боль. Утром я пожалею, что звонил ей, но сейчас я под кайфом и мне плевать.
Спотыкаясь, бреду к холодильнику и беру себе еще пива. К тому времени, как я приканчиваю банку, у меня двоится в глазах и совершенно не получается думать… ни о чем. Я даже не помню, что именно сказал Никки, и не понимаю, правда ли я ей звонил или только подумал, что позвонил.
— Привет, Луис, — ко мне подходит Мариана. — Ты надрался.
— Да неужели?
— Что, в раю проблемы?
Мотаю головой и поднимаю повыше банку с пивом.
— Вот он, мой рай.
— А я знаю, что поможет тебе отвлечься от Никки.
— И что же?
— Я.
Она целует меня, а я слишком слаб и слишком отупел от алкоголя, чтобы сообразить и оттолкнуть ее. Мариана — не та, кто мне нужен. Она знает об этом, но ей плевать. Я ведь могу закрыть глаза и притвориться, что она — это Никки… и вот это уж точно сделает меня последним засранцем.
