— Какая у тебя нежная кожа, — хрипло бормочет Луис, забираясь мне под платье. Он стягивает с меня трусики, и я торопливо выступаю из них, а в следующую секунду толкаю Луиса к стене.
— Стой тут. Не двигайся, — командую я. Расстегиваю молнию на джинсах и снимаю с него боксеры.
— Ник… — выдыхает он, а я прикасаюсь к нему, пока не ощущаю, что Луис вот-вот сорвется.
— М-м-м…
— Я сейчас… — Он замолкает, не в силах договорить.
— Люби меня, Луис, — прошу я.
— С радостью, детка, но у меня нет презерватива. Я не могу рисковать тобой…
Закрываю пальцем его идеально очерченные губы.
— Все в порядке. Я на таблетках. Тебе ничего не грозит.
— Тебе тоже… то есть я имел в виду, у меня нет никаких болячек, — поясняет Луис.
— Тогда я готова и на этот раз дам себе волю, Луис. Ты хочешь этого так же сильно, как я?
— И даже сильнее.
Он скидывает мешающие джинсы и боксеры, потом на пол летит остальная наша одежда, а следом за ней на теплое дерево опускаемся и мы сами.
— Ты точно уверена, что готова? — спрашивает Луис, и за хаосом чувств на его лице я вижу уязвимость, от которой когда-то страдала сама. Киваю.
— Я люблю тебя, mi chava, — шепчет он мне на ухо, когда мы начинаем двигаться в унисон, как единый организм. — И всегда буду любить, что бы ни случилось, поняла? — Теплые пальцы Луиса отводят волосы, упавшие мне на лицо, а полные страсти, проникновенные глаза словно пронзают мое тело. Мы вжимаемся друг в друга со всем отчаянием, на которое только способны, но тут Луис на секунду замирает. — Если завтра я умру — не страдай по мне слишком сильно, живи дальше. Пообещай, что так и будет.
Глаза щиплет от подступивших слез.
— Я не дам тебе умереть, Луис.
— Пообещай, Ник. Ради меня. Ну же, если ты меня любишь…
Он знает, что его жизни угрожает смертельная опасность. Я чувствую, как сильно Луис напряжен, чувствую его боль… и печаль.
Стараюсь не расплакаться, но слезы не остановить. Я вцепляюсь в Луиса, прижимаю его к себе… почти физически ощущаю, как течет между нами любовь… и как скрепляется вечная связь, которую не объяснить и во веки веков.
Потом мы лежим вместе на песке и смотрим, как лунный свет качается на ночных волнах. Спать не хочется, но тепло Луиса убаюкивает меня, и веки тяжелеют.
— Ты сможешь изменить свою судьбу, Луис, — говорю я, прежде чем окончательно провалиться в сон. — Если есть на свете человек, которому хватит сил такое сделать, то этот человек — ты.
Я просыпаюсь, только когда солнечные лучи, проникнув сквозь деревянные планки крыши, щекочут мою кожу. На ближайшей стене Луис ваяет какую-то надпись, используя для этой цели воск от свечей.
Поворачиваюсь и вижу сердце, а внутри — инициалы: ЛФ + НК.
— Доброе утро, — говорю я.
Луис глядит на меня и улыбается.
— Доброе. Ты хорошо спала?
— Просто замечательно. Мне нравится спать в твоих объятиях.
— Твои родители знают, что ты со мной?
Я качаю головой.
— Нет.
Он тяжко вздыхает.
— Им не понравится, что ты встречаешься с парнем вроде меня. И они будут правы. Я уже замешан во многих делах, и, боюсь, все зашло слишком далеко, чтобы можно было вот так запросто выбраться. — Луис садится на корточки рядом со мной и осторожно прикасается к моей щеке. — Боже, как бы я хотел, чтобы эта ночь длилась вечно. Но это нереально.
— Ты так говоришь, словно уже все кончено.
— Как знать. Тут речь идет об очень больших деньгах, и я — в самом центре этих разборок. Людей пристреливают и за меньшее.
— Я не дам тебе умереть, — говорю я, уверенная, что найду способ помочь Луису.
— Если бы это было так просто. — Он крепко зажмуривается. — Извини, но мне пора идти. Дольше тянуть время уже просто не получится.
Я одеваюсь и поднимаюсь на ноги.
— Значит, я пойду с тобой. Будем сражаться вместе.
Луис улыбается.
— Ага, так я тебя и пустил. Ты же знаешь, я не могу подвергать тебя опасности. Мне нельзя звонить в полицию, нельзя рассказывать братьям… Я один, сам по себе, понимаешь?
Я подхожу к нему, целую в щеки, в веки, в теплые губы, а слезы не переставая бегут у меня из глаз.
— Я верю в тебя всем сердцем, Луис. И люблю тебя, несмотря ни на что. Помни об этом, хорошо?
Он кивает.
— Ты заставляешь меня поверить в невозможное.
Мы обнимаем друг друга, долго и крепко, пока я не слышу виноватый голос Луиса, шепчущий, что ему пора идти. Смотрю, как он уезжает, а в голове сам собой зреет план. Я знаю, что нужно делать. И пусть Луис думает, что я не в силах ему помочь, но я должна хотя бы попробовать.
Сажусь в машину и еду к Марко, надеясь, что смогу так рано застать его дома. Он в самом деле дома и открывает дверь, явно удивленный моим визитом.
— Чего тебе надо?
— Мне надо, чтобы ты помог Луису.
— Чуи велел всем держаться подальше от склада, когда он будет встречаться с Луисом. Обычно это означает, что ему не нужны лишние глаза и уши. Тут я тебе ничем не помогу.
Он начинает закрывать дверь, но я хватаю его за рубашку.
— Ты не можешь просто сидеть вот так, зная, что Луису грозит опасность.
Марко отмахивается от меня.
— Это не в моих силах, Ник.
— То есть помогать ты не станешь?
— Мне пока еще дорога собственная шкура, Ник. Если я пойду против Чуи — я труп. И так приходится играть за обе команды сразу и ждать, кто первым навернется. Если победителями окажутся «Ф-5» — я буду с ними. Если выиграет Чуи — останусь с «Мексиканской кровью».
Я влепляю Марко пощечину.
— Да ты просто трус. Как можно оставаться спокойным, зная, что жизнь друга висит на волоске?
— Очень легко. Своя рубашка ближе к телу, Никки. Для меня в этом мире существует только один ценный человек. Я сам.
49. Луис
КОНЕЧНО ЖЕ ГРЕННИ НИКУДА не сбегала вчера вечером. Я опоздал на свидание с Никки, потому что торчал у Дерека. Когда он передал записку, я попросил разрешения залезть в Интернет у него на компе. Заодно не придется отвечать на дурацкие вопросы Карлоса и Алекса.
Через сорок пять минут я получил ответ, который искал все это время.
Цифры, которые я переписал себе на ладонь и запомнил, действительно обозначали код банка и номер счета. Оказывается, Гектор запрятал все деньги в банк на Каймановых островах. А когда я впечатал на странице доступа к счету пароль — КОДМОЛЧАНИЯ — и увидел сумму, появившуюся на экране, то чуть не упал со стула.
