– Эм… А ваш муж дома?
– Я вдова.
– Примите мои соболезнования. Недавняя утрата?
– В сентябре пять лет уж как. Я могу поинтересоваться, с чем связан ваш визит?
Становилось ясно, что либо Маккензи ошибся адресом, либо… Но был только один способ выяснить.
– Миссис Брент-Тейлор, имена Тома и Кэролайн Джонсон вам о чем-то говорят?
– А должны? – Старушка нахмурилась.
– Том Джонсон умер на мысе Бичи-Хед восемнадцатого мая прошлого года. Его супруга Кэролайн Джонсон умерла в том же месте двадцать первого декабря.
– Самоубийство? – Она восприняла молчание Мюррея как знак согласия. – Ужасно.
– Свидетельница, сообщившая о гибели Тома Джонсона в полицию, представилась вашим именем.
– Моим именем?
– Дайан Брент-Тейлор.
– Ну, это была не я. То есть я, конечно, бывала на Бичи-Хед, как вы понимаете, я ведь всю жизнь в этих места прожила. Но ни разу не видела, как кто-нибудь прыгнул со скалы. Слава богу, – пробормотала она.
Какова вероятность того, что в окрестностях Истборна живут две Дайан Брент-Тейлор?
– У вас необычное имя.
– Ну, мы не оформляли двойную фамилию официально, – словно оправдываясь, сказала старушка. – Но моему мужу нравилось, как это звучит. Особенно во время игры в гольф.
– Понятно. – Мюррей собрался с духом. Итак, сегодняшний визит ни к чему не привел. Но он безответственно отнесся бы к своей задаче, если бы не расставил все точки над «i». – Что ж, если позволите, я просто уточню. Вы точно не звонили в службу спасения восемнадцатого мая 2016 года и не сообщали о том, что видели, как мужчина сбросился со скалы на Бичи-Хед?
– Я, может, уже и не так молода, как прежде, но все еще в своем уме, юноша!
Мюррей едва не поблагодарил ее за такой неожиданный комплимент.
– И еще кое-что… Я сразу приношу свои извинения за неуместность такого вопроса, но не может ли быть так, что восемнадцатого мая прошлого года вы были на Бичи-Хед с мужем другой женщины?
Уже через пару секунд Маккензи очутился за дверью дома номер двадцать четыре в переулке Берлингтон, и дверь захлопнулась у него перед носом. «А ведь эта миссис Брент-Тейлор может передвигаться удивительно быстро, когда захочет», – отметил он.
Глава 26
Анна
Как же приятно бежать по влажному асфальту! Кроссовки, пролежавшие год в нижнем ящике шкафа, непривычно сидят на ногах, да и резинка лосин врезается в талию, но все равно здорово выйти на пробежку. Поскольку я давно уже забросила эту привычку, сегодня я забыла наушники, но звук моего мерного дыхания словно гипнотизирует меня. Успокаивает.
Мама Марка, Джоан, приехала на Рождество, и сегодня утром они с Марком фактически вынудили меня отпустить Эллу с ней на прогулку.
«Так мы с ней лучше узнаем друг друга».
«Да и тебе передышка пойдет на пользу, дорогая».
«И не смей заниматься домашними делами. Поваляйся на диване, почитай журнальчик».
«Или пойди поспи, если хочешь».
Я скрепя сердце упаковала Элле подгузники и молоко, выдала Джоан список инструкций, которые она, конечно, все равно проигнорирует, и после ее ухода начала бродить по дому, высматривая призраков.
В доме было как-то нарочито тихо – словно если призраки тут и водились, то только в моей голове. Я чуть с ума не сошла, принюхиваясь, нет ли в комнате запаха жасмина, и все жмурилась, вслушиваясь, не зазвучит ли призрачный голос. Уснуть в таком состоянии мне бы не удалось, да и поваляться с журналом тоже, поэтому я поднялась на второй этаж за вещами для пробежки. На лестнице было темнее, чем обычно: картонка, временно вставленная вместо стекла в спальне, закрывала свет.
Я миновала череду магазинчиков, увешанных яркими гирляндами.
Завтра Рождество. Жаль, что я не могу заснуть и проснуться уже после праздников. В прошлом году Рождество наступило через четыре дня после маминой смерти, и потому никто не устраивал праздник, даже не пытался. В этом же году меня гнетут завышенные ожидания от этого дня. Первое Рождество Эллы, ее первая встреча с Сантой. Мы впервые будем отмечать этот праздник как семья. Да, мы создаем свои семейные традиции, но в них чувствуется горечь.
– Ты сегодня идешь на работу? – спросила я Марка утром.
– Прости. Рождество – нелегкая пора для многих людей.
«Да, – хотелось сказать мне, – для меня тоже».
Легкие горят, а я ведь не пробежала еще и мили. В позапрошлом году я участвовала в портсмутском десятимильном пробеге, теперь же и до пляжа не добегу. На центральной улице толпятся ошалевшие от суеты покупатели, стремящиеся в последний момент раздобыть рождественские подарки близким. Я выбегаю на проезжую часть, чтобы обогнуть змеящуюся у мясной лавки очередь: люди перегородили тротуар в ожидании индейки и сарделек.
Я не продумывала маршрут, но, свернув за угол, вижу «Машины Джонсонов» на противоположном конце улицы – и останавливаюсь, прижав ладонь к шраму от кесарева сечения.
Накануне Рождества мама и папа всегда закрывали магазин на обед, запирали дверь, собирали сотрудников, и я разливала по липким бокалам сладкий глинтвейн, пока папа и Билли вручали премии, а из динамиков гремели рождественские песни.
Я могла бы развернуться. Перейти на другую сторону улицы и побежать домой. На пару часов выбросить из головы маму и папу, полицейское расследование, разбитое окно детской.
Могла бы.
Но нет.
– Энни – чемпион! Энни – чемпион!
Билли идет мне навстречу по демонстрационному залу, размахивая руками, будто бежит спринт. Я прыскаю, настолько нелепо он выглядит. Но ему все равно. Остановившись в двух метрах от меня, он пару раз прыгает на месте, разводя руки в стороны.
– Надеюсь, парни не выложат этот цирк на «Ютьюб»? – Билли отирает лоб тыльной стороной ладони. – Господи, я так прыгал в последний раз, когда по телику показывали утреннюю зарядку с Дайаной Моран.
– Может, и стоило бы вернуться к спорту. – Я перехожу к растяжке, чувствуя, как печет у меня под коленом, когда я нагибаюсь. – А в каком смысле на «Ютьюб»?
– У нас же камеры наблюдения установлены. – Билли неопределенно машет рукой в сторону. – Раньше вместо камер были муляжи, но страховая настояла, чтобы мы установили настоящие и вели съемку. И маячки на машины ставили. Ну, после… – Осекшись, он краснеет.
После того как два совладельца магазина вывели из демонстрационного зала новехонькие автомобили и бросили их на парковке у Бичи-Хед.
– Билли, кто-то швырнул нам кирпич в окно детской вчера вечером, сразу после вашего ухода.
– Кирпич?!
