– Да?
– Я знаю, кто помог Кэролайн Джонсон избавиться от тела.
Глава 64
Анна
На лестничной клетке раздается какой-то звук. «Дзинь» – на нашем этаже останавливается лифт. Я смотрю на маму, но она не сводит глаз с пола.
– Кто это? – шепчу. Она не отвечает.
Может быть, это полиция?
Марк собирался звонить им, как только мы уехали из Истборна, они знают, что мы здесь. И теперь, когда они обнаружили папино тело, они узнали, что мама натворила, – и, наверное, поняли, с кем я сейчас… Я надеюсь на Марка и Мюррея, на то, что они сложат два и два.
– Открой дверь. Я знаю, что ты здесь, – слышится из-за двери.
От облегчения у меня кружится голова. Мне хочется смеяться. Это не полиция, но тоже хорошо.
Мама не двигается, но я бегу к двери, потому что теперь мы вдвоем против одной и я чувствую себя неуязвимой. Какой же я была дурой, этот «Мицубиси-Шогун» вовсе не представлял для нас опасности, это была попытка остановить маму.
– Слава богу, ты здесь!
Я готова к удару сзади, но не спереди. Меня толкают в грудь, и я пошатываюсь, теряю равновесие, едва успеваю выставить руки с Эллой, чтобы малышка не пострадала, и падаю на пол. С губ срывается стон, голова идет кругом, я отказываюсь верить собственным глазам.
Это не мой спаситель.
Лора захлопывает дверь и закрывает на замок. На ней узкие черные джинсы, обувь на высоких каблуках, свитер с блестками – будто нарядилась на вечеринку, куда никто так и не пришел. Нашу новогоднюю вечеринку. Волосы завитыми локонами спадают на плечи, на веках – яркие серо-зеленые тени с блестками. Не обращая на меня внимания, она обрушивает свой гнев на маму. Та медленно пятится к балкону.
– Ах ты подлая сучка, ты меня предала!
Глава 65
Я помню лицо Лоры в те минуты.
Она стояла в дверном проеме, окаменев от ужаса.
– Я позвонила, дверь была открыта, и я… – Она не могла отвести взгляд от твоего тела. Кровь постепенно сворачивалась, свет лампы отражался в липкой луже на полу – словно серебристый нимб вокруг твоей головы. – Что случилось?
Я не раз вспоминала этот момент, свои слова. Сложилось ли бы все иначе, если бы я объяснила ей, что произошел несчастный случай? Что я вышла из себя, вспылила? Что от выпивки я становилась неуправляемой и оказывалась способна на безрассудство?
– Я убила его.
Кровь отлила от ее лица.
Я почувствовала, как мышцы у меня сводит судорогой, и осознала, что не двигалась с тех пор, как я… с тех пор, как ты упал. Выпрямившись, я поняла, что все еще сжимаю в руке бутылочное горлышко. Я выронила его, и оно упало на пол с глухим стуком, покатилось, покатилось, но не распалось на осколки. Лора вздрогнула.
Громкий звук вывел меня из забытья. Я потянулась за телефоном, но номер так и не набрала. Руки ходили ходуном.
– Что ты делаешь?
– Звоню в полицию.
Я судорожно пыталась сообразить, как повлияет на мою ситуацию тот факт, что я была пьяна. Станет это отягчающим обстоятельством (ведь я находилась в состоянии алкогольного опьянения) или, наоборот, смягчающим (поскольку я не понимала, что творю)?
– Нельзя звонить в полицию! – Лора подошла ко мне и забрала у меня телефон. Посмотрела на тебя и застонала, увидев мозговые ткани в зияющей ране за ухом. – Кэролайн, тебя арестуют! И посадят в тюрьму.
Ноги у меня подкосились, и я осела в кресло. На кухне чувствовался какой-то странный запах, металлический, кисловатый. Пахло кровью, потом и смертью.
– Тебе могут дать пожизненное.
Я представила себе, как проведу всю жизнь в тюремной камере. Вспомнила документальные фильмы о тюрьме, сериалы «Побег» и «Оранжевый – хит сезона». Насколько они близки к правде?
И я подумала о том, что мне могут помочь.
Потому что ты был прав, Том, нельзя так жить. Я обманывала себя, притворяясь, что у меня нет проблемы с зависимостью: ведь я не просыпалась с тремором и не сидела в парке с банкой крепкого пива. Но я все время скандалила с тобой. Поддевала тебя. Избивала. А теперь я тебя убила.
Да, у меня была проблема с алкоголем. Огромная проблема.
– Я звоню в полицию, – снова машинально говорю я.
– Кэролайн, подумай. Просто подумай об этом. Как только ты наберешь номер службы спасения, пути назад уже не будет. То, что случилось… – Ее бьет дрожь. – Господи, это ужасно, но этого уже не изменить. Даже если ты отправишься в тюрьму, Тома ты этим не вернешь.
Я посмотрела на коллаж над термостатом – серия фотографий, распечатанных на холсте. Ты, я и Анна, все в синих джинсах и белых футболках, валяемся на животе. Смеемся. Лора проследила за моим взглядом.
– Если тебя посадят в тюрьму, – прошептала она, – Анна потеряет вас обоих.
Я долго молчала.
– Так… что теперь? – Я чувствовала, как меня уносит прочь от правильного решения. Хорошего решения. Но важно ли это? Я ведь уже совершила преступление. – Мы не можем оставить его здесь.
«Мы».
Вот он, поворотный момент. Момент, когда мы стали сообщницами.
– Да. – Лора сжала губы. – Мы не можем оставить его здесь.
Вдвоем мы смогли сдвинуть огромный глиняный горшок с крышки отстойника. Это ты поставил его здесь, когда мы переехали сюда, и я посадила в нем лавр, который нам подарили на новоселье. Люк отстойника смотрелся отвратительно, а потребности в нем больше не было: очистные сооружения на участке были пережитком времен, когда граница города проходила полумилей западнее и этот район еще относился к зоне пригорода, не подключенной к центральной канализации.
Ключ от люка, широкий, массивный, дюйма в три длиной, валялся в ящике комода с тех самых пор, как мы переехали в Дубовую усадьбу, но легко вошел в замок, словно его только вчера сделали.
Под крышкой отстойника виднелся узкий, похожий на шахту лифта, покатый туннель. Воздух тут застоялся, но не вонял, ведь содержимое резервуара давно высохло. Я посмотрела на Лору. Мы обе взмокли – нам стоило немалых усилий вытащить тебя с кухни, и теперь нас трясло от страха перед тем, что мы собирались сделать. И уже сделали. Теперь мы уже не могли остановиться, пути назад не было: все бы поняли, что мы пытались спрятать тело.
Мы опустили тебя вниз головой, и я вскрикнула, когда тело, падая в резервуар, едва не застряло на полпути: ремень зацепился за металлический выступ. Лора дернула твои джинсы, и тело издало какой-то звук, похожий на стон, – воздух покинул легкие.
Я не могла на это смотреть. Отвернувшись, я услышала, как тело покатилось на дно отстойника и с глухим стуком упало.
