Какой цвет мне больше к лицу? Слоновая кость или перламутр? Жемчуг белый или с розоватым отливом? Вышивка розами или лилиями?
Спасение пришло в виде его величества. При виде короля весь курятник стушевался и как-то быстро выпорхнул за дверь, только перьев не хватало. Линетт попыталась протестовать, но его величество дискуссий не приветствовал.
– Вета, мне надо с тобой поговорить.
– Слушаю, Эрик?
– Первое. Я в курсе, что ты опять начала работать в лечебнице.
– Вы против? – насторожилась я.
– Я – за. Охрана усилена, к тебе никто не подберется, так что работай. Заодно приглядишь работников для своей лечебницы. Она уже скоро достроится.
– Спасибо!
– Второе. Вы с Рамоном… серьезно?
Я напряглась:
– Это важно, ваше величество?
– У меня были на него другие планы. Да и на тебя тоже.
– Мы что вам – животные, чтобы нас случать для потомства? – возмутилась я.
Его величество поднял руки:
– Ладно-ладно. Я понял, но если передумаешь…
– Не передумаю, – отрезала я.
– Тогда третье. Что ты хочешь сделать со своим домом?
Задумалась. А и правда – что? Жить в нем точно не получится, а вот куда его…
– Продам, наверное?
– Продай его Короне.
– Зачем?
– Там я поселю Марту Дайнир.
Кто это такая, я знала, но не удержалась:
– Ваше величество, а ее охранять смогут? Все же она носит мага жизни…
– Смогут. Ты согласна?
Я вспомнила свой домик, вспомнила беленые ставни на окнах, беседку во дворе, шкафчики, которые сама оттирала… Жаль, конечно, но я справлюсь. Да и не дадут мне там жить, а абы кому отдавать не хочется. Вот для родни не жалко. Это его величество хорошо придумал.
– А почему не во дворце?
– Но я же некромант. Ты себе как это представляешь?
– Хм-м…
Конфликтно. Либо некромант помрет, либо маг жизни. Даже мне во дворце неуютно, но мы с королем кровь смешали. Вряд ли он будет так со всеми подряд поступать.
– А если куда-то еще? Ей рожать скоро…
– Вот именно. А в том домике долгое время жил маг жизни, да еще сильный и активно практикующий. Про ауру места ты что-нибудь читала? Слышала?
Было такое. Если маг долгое время живет на одном и том же месте, он как бы изменяет его структуру под себя. Осознанно, или случайно, они с миром приспосабливаются друг к другу. И людям с тем же даром становится лучше на этом месте. Может, даже спустя сотни лет… Это очень приблизительно, но Марте действительно полезен мой домик. Родить, пожить, а уж потом решим.
– Ваше величество, я напишу на Марту дарственную.
– Вот и отлично. Она скоро будет здесь, и я вас познакомлю. А теперь давай обсудим, что именно ты ей скажешь.
– Эрик!
– Вета, девочке в Храме столько всего наговорили, как бы она с собой не покончила. Ты же понимаешь, они могут сломать человека.
Я вспомнила храмовницу из своего детства. Могут? Не то слово!
– Слушаю, Эрик.
Через час его величество удалился, а я удрала в лечебницу прежде, чем вернулась Линетт. Шла и думала: а что еще недоговаривает король? И какую часть правды рассказали мне?
Наверное, я этого никогда не узнаю.
* * *
Его величество Эрик рассматривал сидящего перед ним человека. С первого взгляда молодой граф Оломар был воплощенной девичьей мечтой. Высокий, темноволосый, с серыми глазами и обаятельной улыбкой.
Со второй… Он был очень похож на Ветану. Очень. Вот Лаура Оломар была совсем иной, видимо, пошла или в мать, или в своего настоящего отца. А этот юноша…
Почти копия. Почти.
Но слишком высокий лоб, чуть мягковатые очертания подбородка, и пропорции лица нарушаются, смазываются, словно оригинал – и не слишком качественный его набросок. Интересно, какой у него окажется характер?
– Присаживайтесь, юноша. Надеюсь, вы позволите мне так называть вас? Все же я значительно старше, у меня сын – ваш сверстник.
В кресло граф попал со второго раза. Первый раз неудачно приложился попой о подлокотник, но даже охнуть себе не позволил, только улыбка дрогнула.
– Благодарю вас, ваше величество.
– Можете налить себе выпить, сегодня жарко…
– Благодарю, ваше величество.
Эрик кивнул и пронаблюдал, как граф наливает себе компот в высокий бокал, как делает глоток, как удивленно смотрит на короля…
– Да, я понимаю. А у вас, в Миеллене, наверное, шептались, что я пью кровь невинных младенцев?
Граф поперхнулся компотом.
Эрик фыркнул:
– Конечно, не пью. Сколько там крови из младенца нацедишь! Для такого дела лучше взрослые люди. Можно даже потолще, с них больше получается.
Улыбка играла на губах короля, приглашая посмеяться над шуткой, а вот глаза были подозрительно серьезны. Но кто же глядит королю в глаза?
Граф услужливо рассмеялся, и король кивнул.
– Не настолько уж я страшен. Итак… что вам сказали в Храме?
Граф, а точнее, графенок, помотал головой:
– Ваше величество, мне ничего не говорили.
– Неужели?
– Так получилось, ваше величество, храмовники разговаривали только с отцом.
– Как они вышли на вашу семью?
– Не знаю, ваше величество. Мне не говорили об этом.
Эрик подавил разочарованный вздох. С другой стороны, он бы тоже ничего не доверил этому сопляку. Кто сказал, что храмовники окажутся глупее?
– Что вы вообще знаете о сложившейся ситуации?
– Храм оказался заинтересован в нашей семье, почему-то особенно – во мне. С отцом велись переговоры, он сильно ругал Иветту и бабушку. А потом я уехал в Альтен, а родители сюда. И Лаура тоже.
– Вы уже знаете, что они мертвы?
– Да, ваше величество. Меня просветил его высочество.
Эрик кивнул:
– Он сказал вам, что было покушение?
– Я до сих пор не могу поверить, что так получилось, ваше величество. – Голос юноши дрогнул. – Не могу.
Рыдать он не стал, но родителей, видимо, любил. И сейчас ему было больно и грустно.
– Покушались на меня. Ваши родители и сестра оказались случайными жертвами. Я понимаю, что вам от этого не легче…
– Ваше величество…
– Я не посланец Светлого, граф. И мне не под силу защитить всех. Не одни ваши родители отдали свою жизнь. Сейчас оплакивают мертвых по всему Алетару. Политика – гадкое и грязное дело.
