Честно говоря, мне всегда нравились приморские города, особенно в не сезон, когда улицы пустеют, а с серого неба моросит мелкий дождик. В детстве родители часто ездили на юг Франции, а нас с сестрой и няней посылали в Инстоу, и язык морского побережья остался со мной. Обожаю дюны, игровые автоматы, пирс, чаек, мятные леденцы в полоску; с ностальгией вспоминаю кафе, пожилых леди, наливающих мутную жидкость из чайника, квадратики песочного печенья, лавки, торгующие сетями, дешевые шляпы… Наверное, это возраст. В наше время захотел недорого отдохнуть – прыгнул в самолет, и пожалуйста! Впрочем, некоторая заброшенность, удаленность от мейнстрима придает этим городкам дополнительное очарование.
Выйдя из здания вокзала на главную улицу, я поразился, до чего тут уныло. Был май, но сезон еще не начался, и погода стояла отвратительная, с крыш орали чайки. Интересно, каково здесь жить? Кружка пива в пабе «Сэр Норман Уиздом», ужин в китайском ресторане и в завершение программы – ночной клуб «Океан» («Вход рядом с магазином»).
Мы вышли к морю, холодному и неприветливому, и перед нами предстал самый депрессивный пирс на свете – пустая полоса брутального бетона. Никаких развлечений: ни дешевых игровых автоматов, ни батутов, ни карусели. Непонятно, зачем Гудвины послали сюда детей. Неужели не нашли места поинтереснее?
Однако постепенно городок раскрылся передо мной, навеял то особое ощущение уединенности, о котором я говорил ранее. Разноцветные домики и виллы с цветами в ящиках, галечный пляж, спускающийся к воде, с широким променадом и скамейками; клумбы, лужайки, парк, старые рыбачьи лодки, покосившиеся на сторону, резвые собаки, планирующие чайки… Я начал понимать, что в солнечном свете Дил вполне привлекателен. Нужно смотреть на все глазами ребенка.
Мы не сразу отправились на место аварии: Готорн захотел сперва взглянуть, где жила Дайана Каупер. Дойдя до моря, мы повернули направо и прошлись до соседней деревни Уолмер – по-прежнему молча.
Проходя мимо старой антикварной лавки, Готорн внезапно остановился и принялся рассматривать витрину. На мой взгляд, там не было ничего особенного: корабельный компас, глобус, швейная машинка, какие-то заплесневелые книги и картины.
– Это «Фокке-Вульф 190», – нарушил молчание Готорн, показывая на модель самолета с тремя черными крестами и цифрой 1 на фюзеляже, подвешенную на ниточке; в кабине виднелся крошечный пилот. Обычно такие модели собирают дети, но эта была настолько хорошо сделана, что тут скорее потрудился взрослый. – Одноместный одномоторный истребитель, разработанный в тридцатых. Люфтваффе использовало его в течение всей войны.
Готорн словно преобразился, и я понял, что он предлагает мне кусочек частного пространства в качестве примирения. Разумеется, меня интересовала не история «Фокке-Вульфа», а то, что он раскрыл передо мной свое увлечение, даже два (включая книжный клуб). Это плохо вязалось с образом, сложившимся у меня в голове, но я был благодарен за любые крохи информации.
Минут через пятнадцать Дил плавно перетек в Уолмер. Бывший дом Дайаны Каупер, Стонор-хаус, располагался между двумя улицами: Ливерпуль-роуд и Бич; с обеих сторон к ним вел частный проезд, отгороженный изящными коваными воротами. Судя по обрывкам данных о миссис Каупер, этот дом шел ей как нельзя больше: бледно-голубой двухэтажный особняк с гаражом, вход охраняла пара каменных львов. Дом окружал небольшой сад с фигурно подстриженными деревьями и тропическими растениями в узких клумбах. Вся территория была огорожена таким образом, чтобы одновременно выделяться и создавать ощущение уединенности. Возможно, некоторые новшества введены последними владельцами, однако у меня сложилось впечатление, что они унаследовали все как есть.
– Будем звонить? – спросил я.
Мы стояли у ворот со стороны Ливерпуль-роуд. Очевидно, дома никого не было.
– Нет необходимости.
Готорн вытащил из кармана ключи, и я успел заметить адрес на брелоке. Это меня озадачило, но вскоре я догадался: он взял ключи из кухни Дайаны Каупер, хоть я и не смог вспомнить когда. Вряд ли полиция разрешила ему забирать вещественные улики – значит, не заметили.
Сам ключ был тяжелый, массивный, старомодный и явно не подходил к воротам. Готорн поковырялся немного и покачал головой.
– Не отсюда.
Мы обошли дом и проверили ворота со стороны моря, но и тут ключ не подошел.
– Жаль… – пробормотал Готорн.
– Зачем она хранила ключ? – спросил я.
– Именно это я и хотел выяснить.
Готорн огляделся. Я уж было решил, что мы возвращаемся обратно в Дил, но тут он заметил неподалеку еще одни ворота по ту сторону дороги. В усадьбе был отдельный сад совсем рядом с пляжем. Улыбнувшись себе под нос, Готорн перешел дорогу и попытал счастья в третий раз – сработало.
Мы вошли и оказались на небольшой квадратной площадке, со всех сторон огороженной кустами. По сути, это был не сад, а внутренний двор: в центре размещался изящный фонтан, окруженный карликовыми тисами и розовыми клумбами; возле него лицом друг к другу стояли две деревянные скамьи. Все вместе создавало некий театральный эффект – словно сцена из детской сказки. Едва мы подошли к фонтану (он не работал, и уже довольно давно), я вдруг ощутил странную печаль и тут же догадался, что мы обнаружим.
Так и есть – гравировка на каменном выступе:
ЛОУРЕНС КАУПЕР
10 ИЮНЯ 1946 – 3 АВГУСТА 1999.
«УСНУТЬ И ВИДЕТЬ СНЫ, БЫТЬ МОЖЕТ»
[32]
– Ее муж…
– Да. Умер от рака, и она соорудила нечто вроде мемориала. В доме уже не смогла остаться, однако понимала, что захочет вернуться, вот и сохранила ключ.
– Наверное, очень его любила.
Готорн кивнул. Кажется, впервые нам обоим стало в равной степени неловко.
– Пойдем отсюда, – скомандовал он.
* * *
Авария, изменившая жизнь Дайаны Каупер, случилась недалеко от отеля «Ройял», в самом центре Дила, у красивого здания георгианской эпохи
[33], где проживала Мэри О’Брайан с близнецами. Им оставались считаные минуты до вечернего чая и укладывания в постель…
Я вспомнил, что рассказывала Мэри: дети возвращались с пляжа, спускающегося к морю позади нас. Дорога здесь расширялась, соответственно, машины ехали быстрее. На пересечении с Кинг-стрит, на самом углу, располагался павильон игровых автоматов – с той стороны выехала Дайана Каупер. Передо мной рядком выстроились местные заведения: паб, отель, аптека и кафе-мороженое.
Легко представить себе, как это произошло: из-за поворота на скорости вылетает машина – водитель спешит побыстрее проехать перекресток. Дети выбирают именно этот момент, чтобы удрать от няни, и перебегают дорогу, торопясь купить мороженое. Пожалуй, Найджел Уэстон не так уж не прав: даже в очках Дайана Каупер могла попросту не успеть затормозить. Авария случилась в это же время года, практически день в день. Улица наверняка была столь же пустынной, вечернее солнце бросало через дорогу длинные тени.
