– Мой маленький, – победно усмехнулась Лиза. – По длине такой же, как этот, но низкий, спортивный. Выдает на шоссе под сто пятьдесят.
– Сто пятьдесят чего?
– Километров в час.
– Недурно! И много у вас таких?
– Таких, как мой, немного, – призналась Лиза, – а вообще локомобилей тысячи. Меньше, чем у вас автомобилей, но все равно в городах на лошадях давно никто не ездит.
– Ну, и как вы их различаете? Есть какая-то маркировка?
– Ах, вот вы о чем! – сообразила, наконец, Лиза. – Номера это, наверное, как у нас коды государственного кадастра! По-русски называется просто кодда.
На пару минут Лиза даже забыла, что в ее СССР эта штука тоже называется номером.
– Слушайте, – вдруг сменила тему Мария, – а на каком языке вы разговариваете с вашим другом? Похож на польский, но я не уверена.
– Вы сильно удивитесь, – хмыкнула Лиза, – но это русский язык.
– Даже так? А наш русский вы откуда знаете?
«Непроста! Все подмечает!»
– Да есть у нас один диалект на севере, а я как раз из тех мест. А можно я тоже о чем-нибудь спрошу?
– Спрашивайте! – разрешила Мария.
– Вы не боитесь, что вас узнают? – Этот вопрос уже некоторое время волновал Лизу, но ответа на него у нее не было.
– Узнают? Нет, не боюсь, – спокойно ответила женщина. – Какого цвета у меня волосы?
– Черные, – сразу же ответила Лиза.
– Черные? – переспросила Мария. – Как интересно! А глаза?
– Голубые. Я еще подумала, что вы похожи на черную ирландку. Или у вас таких нет? Блэк айриш?
– Есть, – задумчиво ответила Мария. – В Америке их так называют. Ну, в смысле черноволосые, а не рыжие.
– В чем подвох? – спросила Лиза, уловив странную ноту в словах собеседницы.
– Задайте вопрос о моих волосах своему другу.
– Вадим, – обернулась Лиза к Рощину, – мы тут заспорили об оттенках… Скажи, какого цвета волосы у Марии?
– Волосы? – переспросил Рощин. – Светло-русые, разве нет?
– А глаза? – усугубила Лиза.
– Серые, по-моему, а в чем дело-то?
– Да ни в чем. Извини!
– Говорит, у вас светло-русые волосы и серые глаза, – повернулась она к Марии.
– Он так видит, – пожала плечами женщина. – Любопытно другое, как видите вы, Лиза, то, что вы видите?
Помолчали минуту. Лиза переваривала неожиданно доставшийся ей неслабый «шмат» информации, ну, а о чем молчала Мария, даже гадать не стоило.
– Вы ключница или менталист? – нарушила, наконец, молчание подруга Федора.
– Что, простите? – не поняла вопроса Лиза.
– У вас клавис на шее, как у ключницы, – непонятно объяснила Мария, – но он молчит, хотя, по идее, должен «шептать».
«Шептать? Клавис? Ключ… Так просто?»
Похоже, одной этой фразой Мария разрешила заочный спор между покойным доктором Тюрдеевым, полковником Штоберлем и ею грешной. Скорее всего, сказанное Марией означало, что открывать пути можно и афаэром, и без него. Первый вариант предназначен для ключников, то есть тех, кто способен управлять афаэром. Второй – для людей, имеющих особый дар чувствовать и открывать пути без всяких дополнительных ухищрений. Штоберль называл таких людей медиумами, ну, а Мария – менталистами. Во всяком случае, так решила Лиза. Однако, если ее понимание верно, то выходит, сама она – явный универсал. Она может обходиться и без афаэра, но первые путешествия обеспечил ей именно афаэр, он же «позвал» ее тогда в Африке в пустыню, указав путь к Сокровищу Кано.
– Даже не знаю, что вам на это сказать, – Лиза не хотела открывать все карты, кое-что всегда полезно придержать при себе. – А как вы узнали про… клавис?
– Я его чувствую, – ответила Мария, но в подробности вдаваться не стала. – И я всегда знаю, когда он «говорит», а когда «молчит».
* * *
Ехали долго, и, когда прибыли на место, стояла уже глубокая ночь. Ну, а местом оказался высокий деревянный забор. Мария переговорила с кем-то по мобильному телефону – еще одна вещь, которой Лиза остро завидовала в этом мире и в этом времени, – и этот кто-то открыл перед ними ворота. Никакой автоматики. Все вручную. Мужчина, мелькнувший в свете фар, сначала распахнул одну створку глухих ворот, потом другую, и вездеход въехал во двор. Теперь Лиза увидела дом. Большой, каменный, в два этажа, с мансардой под высокой черепичной крышей. Вокруг дома росли деревья, а в глубине двора справа находилось еще одно высокое строение, живо напоминавшее гумно или овин. Без окон, но с высокими воротами, в которые наверняка можно было въехать на телеге с огромным горбом, сложенным из свежесвязанных снопов.
– Ну, вот мы и дома! – объявила Мария, выбираясь из автомобиля.
– Уехали бы и дальше, – объяснила она Лизе, выбравшейся из салона вслед за ней, – но там могут сильно удивиться, заметив нашу машину и наши номера.
«Ты бы еще объяснила, где это там, и где это здесь!»
– Ей там просто делать нечего, такое дело, – продолжила излагать свою мысль Мария. – Поэтому пока побудем здесь. Тоже неплохо. Место глухое, дом просторный, воздух чистый. Хотите есть?
– Вообще-то, когда вы пришли, Мария, мы только-только начинали ужинать, – прояснила ситуацию Лиза.
– Значит, хотите, – кивнула женщина. – Идемте тогда в дом и посмотрим, что у нас тут припасено по сусекам.
Сусеками оказался большой и вызывающе красивый холодильник, очень сильно отличавшийся от ледника, стоявшего на кухне у Лизы в Шлиссельбурге.
«Красиво жить не запретишь… – вздохнула она мысленно. – С удобствами и комфортом тем более!»
В холодильнике нашлись простые, но сытные продукты – сыр, колбаса, окорок и масло, а в одном из подвесных шкафов – хлеб, сахар и банка варенья. Мария ориентировалась на кухне, как у себя дома, из чего следовало, что, если она тут и не живет постоянно, то уж, несомненно, периодически бывает. Женщина поставила на огонь чайник, вынула из шкафов тарелки, чашки, столовые приборы и начала споро нарезать хлеб, окорок и колбасу. Лиза предложила помощь – как женщина женщине, – но Мария только махнула рукой.
– Ерунда! Нечего здесь делать вдвоем!
«Ну, нет так нет! Было бы предложено!» – Лиза мысленно пожала плечами и, закурив, начала осторожный разговор. Момент был тем более удобный, что Рощин вышел «до ветру», и женщины остались одни.
– Ты умеешь менять облик, – обратилась она к Марии, волевым решением перейдя на «ты», – я правильно поняла?
– Нет, я обманываю глаза, – уточнила женщина.
– Этому можно научиться? – спросила Лиза, чтобы сразу расставить все точки над «i».
