– Нет, – покачала головой женщина. – Это Дар, Лиза. Ты чувствуешь опасность, а я прячусь за чужим обликом. – Она перешла на «ты» с такой легкостью, словно они знакомы уже сто лет. – Но не от тебя. От тебя мне не укрыться. Если честно, даже не знала, что такое возможно. Теперь буду знать.
– Откуда ты узнала, что я чувствую опасность? – насторожилась Лиза.
– Ты не удивилась моему появлению, – объяснила Мария, продолжая нарезать колбасу. – Моему сообщению об оцеплении тоже. Остальное – дедукция. Пить будете?
– Обязательно! – улыбнулась Лиза. – Ты еще не знаешь, Мария, но я пью, как сапожник. Или у вас так не говорят?
– Говорят, – улыбнулась в ответ собеседница. – Но ты, Лиза, не ответила на мой прежний вопрос. Так кто ты, ключница или менталист?
«Деваться некуда, придется отвечать».
– И то, и другое, – нехотя призналась она. – Могу с ключом, а могу и без ключа.
– А клавис у тебя наследственный? – остро глянула на нее Мария.
«На вшивость проверяешь? – усмехнулась мысленно Лиза. – Ну-ну! Бог в помощь, но нас на мякине не проведешь!»
– Нет, не наследственный. Я его нашла.
– Он тебя узнал или ты его?
«Вот же настырная!»
– Он меня.
– Значит, что-то в тебе есть и помимо способности перекидываться, – задумалась Мария и, оставив колбасу, пошла к холодильнику.
– Перекидываться? – удивилась Лиза. – Но я не оборотень. Их вообще, по-моему, не существует!
– Нет, разумеется! – Мария вынула из холодильника бутылку водки и вернулась к столу. – «Перекинуться» – просто термин. «Перекинуться на ту сторону», «уйти за край ночи», перейти… Есть много красивых образов, но суть одна – переход между мирами.
– Ты ведь пьешь водку? – сменила она тему. – У вас там на столе графинчик с беленькой, помнится, стоял…
– Пью, – кивнула Лиза и, приняв из рук Марии бутылку, свернула колпачок и разлила водку по рюмкам.
– Ну что, подождем твоего кавалера или выпьем без него? Что-то он долго…
Вадим и в самом деле отсутствовал уже минут пятнадцать, если не больше.
«Провалился он там, что ли?!»
– Наверное, живот болит, – пожала она плечами. – А где, к слову, твой кавалер?
– Который? – подняла бровь Мария.
– Которого Федором звать.
– Ах, Федор! – дернула губой женщина. – Федор как раз и организовал вам с Вадимом теплую встречу. Ищет теперь, поди. Опасный человек, Лиза! И как только тебя угораздило так вляпаться!
– А кто он?
– Он, Лиза, большой генерал из нашей беспеки.
Слово «беспека» было Лизе знакомо. Так в Себерии называлась политическая полиция. В обиходе просто «служба безопасности».
– Контрразведка? – уточнила она на всякий случай, не без горечи отметив, что ей фатально не везет на мужиков. Начинало казаться, что ей так на роду написано, сходиться не с теми мужчинами, не там и не тогда, где и когда следует.
– Бери выше! – усмехнулась Мария в ответ на вопрос. – Ну, за твое здоровье!
Выпили. Закусили не садясь, и Лиза разлила по новой.
– Будет много, скажи! – предупредила она собеседницу. – По мне не равняйся!
– Лиза, а ты кто там, у себя? Кем ты работаешь, или ты вовсе не работаешь? Богатая наследница? Замужняя жена? Княгиня какая-нибудь? У Федора была безумная идея, что ты военная, причем в высоких чинах. Я, правду сказать, сомневалась, но сейчас смотрю, может быть, он и прав…
– Прав, не прав, какая разница? – Лизе не хотелось входить в подробности, но и без них нельзя. Мария ведь не обманула по поводу волны, Лиза и в самом деле не смогла «прыгнуть». В первый раз попробовала по пути из ресторана. Приобняла Вадима и попыталась. Безуспешно, увы. Второй раз уже в машине. И тоже ничего. А раз так, то с Марией следовало дружить, поскольку они здесь действительно застряли.
– Всего понемногу, – усмехнулась она, отвечая на вопрос о роде своих занятий. – Но в целом Федор прав, потому что я ему это сама сказала. Я флотский пилот. Капитан первого ранга в отставке, и вся из себя полный герой. Вернее героиня. Если голую увидишь, от ужаса описаешься!
– Что, такая красивая? – понимающе спросила Мария.
– Ну, – сдала назад Лиза, – это была гипербола. Я имела в виду, что боевых шрамов не счесть.
– Надо же! Кто бы мог подумать! А на чем ты летала? – по всей видимости, интерес был искренний, но иди знай, что у Марии на уме.
– Сначала летала на истребителе, потом командиром на тяжелых машинах, – Лиза решила, что рассказывать о летающих кораблях не стоит, и так уже «разоблачилась перед партией» дальше некуда! Как говорили в СССР, «по самые гланды!»
– На очень тяжелых и очень больших, – Лиза не заметила, как на кухню вошел Рощин, но, услышав его реплику, решила, что он, как всегда, появился вовремя, хотя и лезет не в свои дела.
«Ну, может быть, хоть с ним повезет? Должно же мне когда-нибудь свезти!»
Могло случиться и так, и эдак, но на данный момент сдержанность Рощина ей скорее импонировала, чем наоборот. Не говоря уже о том, что он ей нравился как мужчина. И да, в его присутствии она могла позволить себе то, чего Елизавета Браге не позволяла себе ни с кем и никогда – быть просто женщиной. В меру слабой, временами беззащитной. Что отнюдь немало, если вынуждена все время соответствовать, решать за других, брать на себя, вести за собой.
– Насколько больших? – спросила Мария и кивнула Рощину на его рюмку. – Присоединяйтесь, Вадим!
– А оно тебе надо? – грустно улыбнулась Лиза. – Твой мир, Маша, далеко впереди, вас догонять пупок развяжется!
– Мне просто интересно, – спокойно объяснила женщина. – Я в вашем мире никогда не бывала, не знаю даже, чего ожидать.
«Может быть, и так…»
– У нас есть летающие корабли…
– Ты имеешь в виду не самолеты, – Мария уловила главное, и это многое могло сказать о ее уме.
– Авиаматка имеет в длину двести тридцать метров и несет полста торпедоносцев и штурмовиков…
– Хочешь сказать, у вас летают такие монстры?!
Похоже, Лизе удалось удивить собеседницу, если не сказать больше.
– Летают, – подтвердила она вслух.
Больше они этой ночью ни о чем таком не разговаривали. Поели, выпили чаю, усугубили разумной дозой спиртного и пошли спать.
Впрочем, не все. Во всяком случае, не сразу. Лиза и Вадим вышли на открытую веранду и закурили. Встали у балюстрады, выдыхая в холодный ночной воздух пар вместе с табачным дымом. Помолчали.
– Извини! – сказала, наконец, Лиза. – Опять я что-то не то сделала.
– Сделанного не воротишь! – коротко ответил Рощин. – Забудь!
