– А где Вадим? – забеспокоилась Лиза и посмотрела на часы.
Выходило, что с тех пор, как он ушел, прошло не меньше сорока минут.
«Вот же черт! Как в воду глядела!»
Но начинавшую накатывать панику остановил сам Рощин.
– Я здесь! – сказал он, пролезая в служившую входом щель между высокими камнями. – Извини, Лиза. Просто не хотел тебе мешать. Мне-то ты ничего из этого не рассказывала. Вот и заслушался.
– Мог бы и раньше войти!
– Мог, – развел руками Рощин. – Извини, если заставил беспокоиться!
– Вот вода! – кивнул он на флягу. – Так что…
– Не так! – оборвала его Лиза. – Это в Себерии можно пить из лесных рек, да и то не везде. А это субтропики! Фляга стальная. Свинти крышку и поставь на огонь. Пить будем только кипяченую!
– Да, – усмехнулся полковник и поставил флягу на землю, – умеешь ты, Лиза, всех построить. Но ты неправа. Это не Африка. Во всяком случае, не тропический лес, а субтропический. Река быстрая, вода прозрачная и ничем не пахнет. И на вкус тоже хороша. Нормальная вода! Я лично выпил много, едва не литр, так что это вам с Марией. Пейте и не думайте о плохом, это я как опытный человек говорю…
* * *
Ночь прошла неспокойно. Вокруг убежища бродили какие-то крупные звери. Скорее всего, хищники, но выяснять, какие именно, никому даже в голову не пришло. Однако крики птиц, ужасающее рычание, вопли и завывания, невнятное утробное урчание раздавались то ближе, то дальше и не смолкали до самого утра. А на рассвете, когда начал стихать этот внушающий ужас ночной концерт, выпала обильная роса и неожиданно похолодало. Не слишком резко, но вполне чувствительно. Так что Лизу даже озноб пробрал. Хотя, возможно, все дело было в ее ранении и потере крови. Но, как бы то ни было, чувствовала она себя погано. Не помог даже вновь разгоревшийся огонь в очаге. Стало чуть теплее, но озноб не проходил. Между тем рассвело. Сумрак отступал.
– Надо двигаться! – объявил Рощин, выскользнувший из каменного круга на рекогносцировку, продлившуюся не более пяти минут. – Зверье, в массе своей, ушло. Поблизости пасутся только травоядные, да на опушке леса гиены подъедают за основными игроками.
Рощин очевидным образом принял на себя командование их маленьким отрядом, но сделал это спокойно и, можно сказать, без лишних движений. В сложившейся ситуации Лизу это вполне устраивало. У нее на бодание с Рощиным за власть и авторитет не оставалось ни сил, ни желания. Тем более что, по уму, он был прав. Это его огород, а не ее.
– Я согласна, – встала она с земли. – Пошли, нечего тянуть.
Мария не возражала, и, быстро собравшись, – а бедному собраться, только подпоясаться, – они начали новый день.
Для начала спустились к реке. Умылись, напились и тронулись в путь.
– Пойдем по дороге из желтого кирпича? – усмехнувшись, спросила Мария, и Лиза хотела уже поддержать шутку своей новой подруги, но вовремя прикусила язык. Что-то с этой шуткой было не так, и озадаченный взгляд Рощина это как будто подтверждал.
– Прошу прощения, это какая-то французская идиома?
– Серьезно? – подняла бровь Мария. – У вас что, нет сказки про волшебника Изумрудного города?
«Точно! – вспомнила Лиза. – Вот в чем дело! Ее у нас нет!»
В мире Елизаветы Браге не случилось ни Баума, ни Волкова. Соответственно, и сказки эти не были написаны.
– Что за сказка? – спросила Лиза вслух. – Расскажи!
И следующие полчаса они слушали сказку «Волшебник страны Оз» в пересказе бывшей лотарингской крестьянки. Впрочем, рассказывала Мария хорошо, дорога была не то чтобы легкая, но все-таки неплохая, – во всяком случае, это было лучше, чем идти по целине, – и они медленно, но верно продвигались вперед. Обогнули один холм, поднялись на другой, спустились в распадок, перешли реку вброд. Эта река оказалась шире предыдущей, но зато и спокойней. И глубина небольшая – Лизе вода даже до груди не доставала, – так что одежду и обувь не промочили. Однако раздеваться догола втроем оказалось неприятно. Вот вроде и не девочка, кажется, и опытом бог не обидел, – всякое случалось за время службы на Флоте в чисто мужском окружении, и ничего, – однако на это раз все было иначе. Возможно, все дело в том, что Рощин ей теперь не чужой, а Мария, как назло, и моложе и красивее.
«И грудь у нее больше, хоть с мороком, хоть без него», – вынуждена была признать Лиза.
Грудь у Марии, и в самом деле, оказалась чудо как хороша. Полная – третий размер, никак не меньше, – упругая и красивой формы. Такие в Себерии называют «лисьим носом».
Но деваться было некуда, не мочить же одежду из-за приступа ревности и обострившегося ни с того, ни с сего комплекса женской неполноценности?
Переправившись через реку, впервые увидели стену кратера. Отсюда ее еще можно было спутать с горным кряжем, но сомнений не было, это стена, хотя подробностей пока было не разглядеть.
– Нам туда, – сказал Рощин. – И дорога, сдается мне, ведет именно к стене, но не по прямой.
– Они обходили наиболее очевидные препятствия, – кивнула Лиза. – Но лучше так, чем переть напролом через овраги и буераки!
– Кто бы спорил! – поддержала разговор Мария.
И они снова двинулись в путь.
– Рощин, ты бы подстрелил кого-нибудь! – попросила Лиза через некоторое время, проводив взглядом очередного сиганувшего в высокую траву кролика.
– Обязательно! Вот только дождемся кого-нибудь покрупнее…
– Мамонта, например, – усмехнулась Мария.
– Достаточно будет лани или антилопы… – возразил не склонный к пустопорожней болтовне полковник.
Лиза в обсуждение вопроса вступать не стала, просто промолчала. Ей было плохо, и этим все сказано. Но аппетит, что характерно, у нее от этого не пропал, а напротив как будто даже усилился.
«Чего-нибудь бы съесть…»
А потом они обогнули очередной холм, Рощин резко вскинул свой автомат и выстрелил. Два выстрела один за другим, и Лиза увидела, как падает на землю, споткнувшись на бегу, какое-то животное, которое она, впрочем, не успела рассмотреть.
– Ну, вот вам, дамы, и мясо!
Они прошли метров тридцать вперед, и теперь Лиза рассмотрела лежащего чуть в стороне от дороги олешка. А в следующее мгновение, бросив случайный взгляд дальше вдоль дороги, она увидела такое, от чего у нее, что называется, челюсть упала. И не у нее одной.
– Мать честная! – сказала Лиза по-русски, и тут же все повернули головы туда, куда смотрела она.
– Да уж… – выдохнула Мария.
– Неслабо! – подтвердил Рощин.
Дорога в этом месте взбиралась на плечо холма и была видна метров на двести вперед. И вся она – включая обочины и прилегающие к дороге участки открытой местности – была усеяна костями каких-то крупных животных, среди которых тут и там виднелись большие, по-видимому, деревянные сундуки, кожаные вьюки, мешки из чего-то вроде дерюги, ковровые скатки и разнообразные глиняные сосуды.
