– Похоже на то.
Флит наклонился, опершись на стол.
– Грир меня беспокоит во вторую очередь. Он беглый заключенный, и с ним разберутся. Но Эми – совсем другое дело. Хотя я всегда воспринимал ваши рассказы о ней с изрядным скептицизмом, в любом случае она очень ценна с военной точки зрения.
Флит снова впился в него взглядом.
– Мы знаем, что вы их обоих посещали перед отъездом на нефтеперегонный завод. Если вам есть что сказать, советую сделать это сейчас.
Питер мгновенно понял скрытый смысл вопроса.
– Вы думаете, что я знал об этом?
– А вы знали, лейтенант?
В голове Питера крутились три мысли одновременно. Эми вызволила Луция из тюрьмы, и они сбежали из города. Неизвестно куда. Генерал считает его сообщником. Любая из этих мыслей сама по себе вышибла бы его из равновесия, но вместе они заставили его сосредоточиться на текущей проблеме. Защитить себя. А еще где-то в глубине возник вопрос. Как связано исчезновение Эми с женщиной на Нефтяной Дороге? Наверняка трое сидящих перед ним задают себе тот же самый вопрос.
– Никак нет, генерал. Они мне ничего не говорили.
– Вы уверены? Напоминаю, что в протоколе это будет указано, как ваше официальное заявление.
– Да, я уверен. И потрясен не меньше, чем вы.
– И вы понятия не имеете, куда эти двое могли отправиться?
– Хотел бы я знать.
Флит мгновение глядел на Питера с каменным лицом. Потом повернулся к Чейзу, и тот кивнул.
– Очень хорошо, Джексон. Поверю вам на слово. Полковник Апгар передал мне ваши пожелания поскорее вернуться на западные территории. Я намерен удовлетворить эту просьбу. Доложитесь дежурному офицеру транспортной части, и он предоставит вам место на ближайшей машине в Форт-Ворхис.
Внезапно Питер понял, что это последнее, чего бы он хотел. Намерения генерала были совершенно ясны. Питера отправляли подальше, чтобы обеспечить его молчание.
– Если это возможно, сэр, я бы хотел вернуться на нефтеперегонный завод.
– Это не рассматривается, лейтенант. Вам отдан приказ.
Внезапно ему пришла в голову мысль.
– Разрешите обратиться, сэр.
Флит тяжело вздохнул.
– Насколько я понимаю, вы это уже сделали, лейтенант. Можете продолжать.
– Что насчет Мартинеса?
– А что с ним?
Апгар быстро глянул на Питера. «Будь осторожен», читалось в его взгляде.
– Человек в пещере. «Он нас оставил» – вот его слова.
– Мне об этом известно, Джексон. Я читал доклад. Что вы хотите сказать?
– Он не был там, где должен был быть. Возможно, Грир и Эми отправились искать его.
Он оглядел всех троих по очереди, а потом посмотрел на всех вместе.
– Возможно, они знают, где он.
Все замерло. Затем заговорил Флит.
– Это интересная мысль, лейтенант. Что-то еще?
Вот так вот, мысль, которую можно легко отбросить. Или нет. В любом случае Питер почувствовал, что его слова попали в цель.
– Нет, сэр.
Генерал помрачнел.
– Как я уже сказал, вы не должны обсуждать это ни с кем. Не думаю, что надо вам объяснять, что любое нарушение этого приказа не сойдет вам с рук. Свободны, лейтенант.
– Извините, но Сестра Пег ушла на весь день.
Сестра Пег никуда не уходила на весь день. Язык тела женщины, стоящей в дверях, ясно сказал это Питеру. Дальше ему не пройти.
– Можете по крайней мере сказать Калебу, что я приходил?
– Конечно, лейтенант.
Она мельком поглядела в сторону, как человек, который знает, что за ним следят.
– Теперь, если не возражаете…
Питер вернулся в казарму и весь день пролежал на койке, сгорая от нетерпения и глядя в потолок. Машина уходит завтра, в 6:00. Несомненно, его намеренно отсылают столь быстро. Люди приходили и уходили, громыхая по полу тяжелыми ботинками, но его сознание едва отмечало это. Эми и Грир. Куда же они отправились? И почему именно они, вместе? Как ей удалось освободить его, как они смогли миновать часовых на воротах? Он принялся обшаривать свою память, пытаясь вспомнить, что они делали или говорили, то, что указывало бы на то, что они запланировали этот побег. Вспомнил лишь странное спокойствие, исходившее от майора. Будто стены, в которых он был заточен, – нечто совершенно несущественное, будто они иллюзорны. Как такое может быть?
Загадка. Как и все, случившееся за последние тридцать дней. Все производило впечатление неких неясных силуэтов в густом тумане, здесь, и в то же время не здесь.
Шли часы, и мысли Питера вернулись к тому вечеру, проведенному среди Сестер, с Калебом. Мальчишеская энергия и сообразительность, радость на лице Эми, когда она повернулась к нему от плиты и увидела его, молчаливое мгновение вдвоем, когда они расставались, коснувшись друг друга ладонями. Совершенно естественный жест, непроизвольный рефлекс, без раздумий и колебаний. Казалось, это исходило из самой глубины, и в то же время откуда-то издалека, как та сила, которая влечет волны по поверхности моря, на которые он так любил смотреть, лежа на берегу. Из всех событий последних дней этот момент у дверей ярче всего запечатлелся в его памяти. Он закрыл глаза, снова мысленно проигрывая его перед внутренним взором. Тепло ее щеки, которой она прижалась к его груди, ее крепкое объятие, то, как Эми смотрела на их соединившиеся руки. «Помнишь, как я тебя поцеловала?» Он все так же слышал эти ее слова, когда заснул.
Проснулся в темноте. Во рту стоял вкус сухости и пыли. Удивился, что проспал так долго. Удивился, что вообще спал. Протянул руку за лежащей на полу фляжкой и увидел силуэт на соседней койке.
– Полковник?
Апгар сидел лицом к нему, опустив ноги на пол и уперев ладони в колени. Глубоко вдохнул, прежде чем заговорить. Питер понял, что проснулся, почувствовав его присутствие.
– Слушай, Джексон, мне кажется неправильным то, что произошло сегодня. То, что я скажу тебе, останется между нами, это понятно?
Питер кивнул.
– Женщину, которую ты описал, однажды видели здесь, не один год назад. Я не видел, но другие видели. Ты слышал о Бойне На Поле?
Питер остолбенел.
– Вы там были?
– Я почти ребенком был, шестнадцать лет мне было. Не люблю об этом рассказывать. Никто из нас не любит. Я потерял там родителей и младшую сестру. Отца и мать убили сразу, а что случилось с сестрой, я не видел. Полагаю, ее забрали. Мне до сих пор кошмары снятся. Ей тогда четыре года было.
Апгар никогда не рассказывал Питеру столь личные переживания. Он вообще ни о чем личном ему никогда не рассказывал.
