– Гилдер захочет как-то защитить Двенадцатерых, – сказала Эми. – Есть в городе место, укрепленное необычным образом? Оно должно быть достаточно большое.
Юстас послал одного из своих людей, и тот принес кальку с чертежом Проекта. Чтобы получить это, погибли трое, сказал Юстас, и развернул чертеж на столе.
– Мы никогда не понимали, зачем это нужно. Куча сплетен, но ничего правдоподобного. Это настоящая крепость. Красноглазые многие годы ее строили.
Эми принялась рассматривать чертеж. Мгновение молчала, мысленно делая подсчеты.
И кивнула.
– Да. Именно там мы их и найдем.
– Не понимаю, как ты можешь быть настолько уверена.
– Посчитай отделения.
Юстас склонился над чертежом. Начал водить пальцами по коридорам. А потом выпрямился.
Таким образом, одна задача объединилась с другой. Главной целью стало здание, известное под названием Проект. Его конструкция играла им на руку. Как и в случае с пещерой в Нью-Мексико, замкнутое пространство помещений Проекта усилит разрушительную силу бомбы, размещенной в его центре. Но как проникнуть внутрь? Сомнительно. Даже если им это удастся, это все равно что забраться в логово льва. Будут большие потери, а еще слишком много людей придется отвлечь от других задач.
– Значит, мы не пойдем к ним, – сказала Эми. – Сделаем так, что они пойдут к нам.
– Что ты задумала?
Эми мгновение молчала.
– Скажи мне, что за человек Гилдер?
Юстас пожал плечами. Все это время он не высказывал никаких сомнений по поводу их планов. Он сказал, что здорово снова быть среди Экспедиционных.
– Он чудовище. Жестокий, одержимый, с патологической фиксацией. Он целиком и полностью одержим Серджо.
– Что произойдет, если он возьмет его в плен?
– Будет несказанно рад, вероятно. Но Серджо не существует. Это просто имя.
– Но что, если так случится?
Юстас потер рукой подбородок.
– Ну, этот человек любит шоу. Наверное, устроит показательную казнь, большое представление.
– Показательную. При всех.
– Наверное.
Лицо Юстаса переменилось.
– О. Я понял.
– Где он это сделает?
– Единственное достаточно большое место – стадион. Туда легко уместятся семьдесят тысяч. И это…
– Оставит остальной Хоумленд незащищенным. Силы будут растянуты, главные цели станут уязвимы.
Юстас закивал.
– А если он действительно решит продемонстрировать силу…
– Именно.
Все смотрели на них в ошеломлении.
– Кто-нибудь, просветите меня на этот счет, – сказала Нина.
Эми откинулась на спинку стула.
– Вот что мы сделаем.
Подготовка заняла у них двадцать четыре часа. Нина вернулась в город, чтобы выйти на связь с главами ячеек и выдать новые указания. Укрытие повстанцев, конечно же, будет раскрыто. Они поставили мины-растяжки, с взрывчаткой из нитрата аммония, удобрения и дизельного топлива, с серными детонаторами. Не останется ничего, лишь дымящаяся дыра. Если повезет, Гилдер решит, что все внутри погибли, что это было массовое самоубийство, последний яркий шаг бунтовщиков.
Они приготовили машины к отъезду. Алиша отвезет Эми к трубе, а затем встретится с остальными людьми Юстаса и поедет на запасное укрытие. Оставалось ждать лишь подходящей погоды, чтобы снег скрыл их следы. Может, завтра пойдет, может, через неделю, может, вообще не пойдет. За час до рассвета третьего дня наконец-то начали падать хлопья снега. Сначала редкие, потом снег прекратился, а потом снова начался, набирая силу, будто в небесах прокашлялись и сказали:
«Вперед».
Они выехали, колонна из девяти потрепанных грузовиков, в которых сидели сорок семь мужчин и женщин. Алиша свернула в сторону и поехала на север. Густой снег кружился в свете фар. Сидящая рядом с ней Эми была одета как горничная и молчала. Алиша предупредила ее, с чем ей придется столкнуться, так что обсуждать это еще раз не имело смысла, особенно сейчас.
Прошло тридцать минут, и они подъехали к трубе. Алиша заговорила, хоть и знала, что не стоит этого делать.
– Ты знаешь, что они с тобой сделают?
Эми кивнула. Помолчала.
– У всего есть предназначение. Есть путь. Ты в это веришь?
– Не знаю.
Эми взяла Алишу за руку, снимая ее с руля и сплетая пальцы с ее пальцами.
– Мы сестры, ты знаешь это. Сестры по крови. Я знаю, что с тобой происходит, Лиш.
От слов Эми внутри ее будто что-то упало.
– Ты можешь это контролировать?
Алиша с трудом сглотнула. За последнюю пару дней желание стало особенно сильным. Оно будто простерло внутри ее черную руку, поглощая ее. Это туманило ее ум. Скоро оно сломит ее волю к сопротивлению.
– Все… тяжелее.
– Когда придет время…
– Я не допущу этого.
Вокруг падал снег. Алиша понимала, что если не уедет сейчас, то может застрять. Последнее, что надо сказать. Чтобы облечь это в слова, от нее потребовалась вся ее смелость.
– Позаботься о Питере, хорошо? Пусть он не узнает, что со мной случилось. Пообещай мне.
– Лиш…
– Скажи ему что-нибудь другое. Выдумай. Мне без разницы. Но я хочу, чтобы ты дала слово.
Их поглотило глубокое молчание. Алиша слишком долго была наедине с этим своим знанием, а теперь поделилась им. Попыталась найти в себе чувства. Чувство потери, чувство облегчения, чувство того, что ты пересек границу, ступив в темные земли. Она отрекалась от него.
– В некотором смысле я всегда знала, что это случится. Знала даже прежде, чем встретила тебя. Всегда был кто-то еще.
Эми не ответила. И ее молчание сказало Алише все, что ей надо было знать.
– Тебе надо идти, – сказала Алиша.
Эми снова ничего не сказала. На ее лице появилось сомнение.
– Есть нечто, Лиш, чего я тебе не говорила.
День за днем, серые, все как один. Империя континентальной погоды. Пойдет ли снег? Выйдет ли снова солнце? Будет ветер дуть в спину или на их обмороженные лица? Они шли и шли, ссутулившись под весом снаряжения. Никаких знаков, никаких ориентиров. Дорог и городов больше не было, они исчезли, поглощенные снегом, будто затонувшие корабли под снежными волнами прерий. Тифти сознался, что уже точно не знает, где они. Центр Айовы, к востоку от Де-Мойна, но точнее… Он не извинялся, ситуация такова, какая есть. Он спросил, почему они не решили сделать это летом.
Еда у них практически кончилась. Они вполовину сократили паек, но половина от ничего – все равно ничего. Сгрудились внутри полуразвалившейся фермы, и Лора порезала ножом скудные полоски сушеного мяса. Питер положил полоску под язык, чтобы подольше рассасывать ее. Застывший жир медленно таял в его рту.
