– Каких правил?
– Просто… правил.
Эми ждала, что она объяснит, но не дождалась. Делать нечего, придется выходить из машины. Стоя у открытой двери, она поглядела на Рэйчел, которая ждала, держа руки на рулевом колесе. В тени густой листвы воздух был влажным и теплым, жужжали насекомые, сплошной хаотичной мелодией, будто звучал оркестр, в котором настраивали инструменты.
– Скажи ему, что я о нем думаю, хорошо? Скажи ему, что Рэйчел любит его.
– Я не понимаю, почему ты не можешь пойти со мной.
Рэйчел поглядела мимо нее, на дом, поверх приборной панели. Казалось, она что-то ищет взглядом, казалось, на ее лице внезапно появилась печаль. Рэйчел оглядела окна дома, одно за другим. В уголках ее глаз появились слезы.
– Я не могу, понимаешь, потому что это ничего не изменит.
– Почему это ничего не изменит?
– Потому, Эми, что я и так здесь.
Она увидела его стоящим на коленях на цветочной клумбе. Рядом стояла тачка, а холмики темной мульчи, от которой исходил запах земли, были выложены вдоль клумбы. Когда она подошла, он встал, снимая широкополую соломенную шляпу и стягивая перчатки.
– Мисс Эми, вы вовремя. Я как раз собирался заняться газоном, но это подождет.
Он махнул рукой со шляпой в сторону патио, где уже стояли стаканы с чаем.
– Пойдем, посидим.
Они уселись за столом. Эми задрала голову, глядя на кроны деревьев и подставляя лицо солнечным лучам. Ее нос наполнили ароматы трав и цветов.
– Подумал, так вам будет удобнее, – сказал Картер. – Проведем время вдвоем, в беседах, и все такое. Скоротаем дни.
– Ты знал, что он там будет, так?
Картер вытер лоб тряпкой.
– Я не посылал его туда, если ты об этом. У Уолгаста свой путь. Его не отговорить, если он что-то задумал.
– Но как получилось, что остальные не поняли, кто он? Они не могли не понять. Они бы сразу его убили.
Картер покачал головой.
– Им никогда не удавалось читать мои мысли, так или иначе. Можно сказать, мы слишком долго не были на связи. Это дорога с двусторонним движением, я ничего не отвечал им с самого начала. Закрыл свое сознание для них.
Картер подвинулся на стуле и убрал тряпку в карман.
– Ты все правильно сделала, мисс Эми. И Уолгаст тоже. Это было тяжело и ужасно, знаю.
Ей внезапно захотелось пить. Холодный и сладкий чай, приятное послевкусие лимона на языке. Картер смотрел на нее, тихо обмахивая лицо шляпой.
– А Зиро?
– Полагаю, время еще не пришло. Но он придет за нами. Теперь для него это личный вопрос. Определенно он худший из них. Все они, вместе взятые, не стоят одного Зиро. Но этот мост мы пересечем, когда дойдем до него.
– А до тех пор останемся здесь.
Картер кивнул, терпеливо, как обычно он делал.
– Да, мэм. Останемся здесь.
Они сидели молча, размышляя о том, что случится.
– Я никогда не ухаживала за садом, – сказала Эми. – Ты меня не научишь?
Картер задумался.
– Дел всегда хватает. Думаю, помощь мне не помешает. Вот только косилка барахлит.
– Уверена, я научусь.
– Теперь, полагаю, да, – с улыбкой сказал он. – Дело именно в этом.
Мгновение они молчали, и Эми вспомнила свое обещание.
– Рэйчел просила передать, что любит тебя.
– Будто знала. Я только что о ней думал. Как она тебе?
– На самом деле красивая. У меня до сих пор не было возможности рассмотреть ее. И печальная. Она так смотрела на дом, будто чего-то хотела, но ничего не сказала.
Картер, судя по всему, удивился.
– Понятное дело, мисс Эми, ее малышки. Я думал, ты знала.
Эми покачала головой.
– Хейли и младшенькая. Она не может ни увидеть их, ни прикоснуться к ним, в нынешнем ее положении. Это ее дети, и она все время о них думает. Это самое ужасное для нее.
И Эми наконец поняла. Рэйчел утопилась, оставив детей.
– Увидит ли она их когда-нибудь?
– Думаю, да, когда будет готова. Ей нужно простить саму себя за то, что она их оставила.
Казалось, его слова повисли в воздухе, будто это был не только звук, но и некая вещь, обладающая формой и плотностью. Стало холодать, начали падать листья.
– Она не единственная, мисс Эми. Некоторые люди никак не могут найти дорогу сами. Для некоторых препятствие – отрицательные эмоции. Другие просто не могут оставить прошлое. Те, кто слишком сильно любил.
Тело Рэйчел Вуд в пруду завершило свой медленный подъем на поверхность. Эми поглядела на стол. Она понимала, о чем говорит Картер. Каждый день я кошу траву, подумала она. Каждый день она всплывает.
– Тебе надо идти к нему, – сказал Картер. – Указать ему путь.
– Я просто…
Она почувствовала на лице его взгляд.
– Я просто не знаю как.
Он протянул руку над столом и взял ее за подбородок, поднимая.
– Я знаю тебя, мисс Эми. Так, будто ты была внутри меня всю мою жизнь. Ты единственная, созданная для того, чтобы исправить весь этот мир. Но Уолгаст всего лишь человек. Его время пришло. Теперь ты должна отплатить ему.
Она ощутила, как ее горло дрожит от слез.
– Но что я буду делать без него?
– То, что делала всегда, – сказал Энтони Картер, улыбаясь ей. – Просто делать то, что делаешь сейчас. Ты Эми.
69
Он в последний раз пришел к ней. Вернее, она пришла к нему. Они пришли друг к другу, чтобы попрощаться.
Для Уолгаста это началось с ощущения движения самого по себе. Он находился нигде, плавал в бесконечном пространстве, лишенном измерений. Но образ начал собираться, по кусочкам, пространственные и временные координаты становились четче, и он вдруг понял, что ради всего святого едет на велосипеде. На велосипеде! Как странно. Он, и на велосипеде? Он много лет на велосипеде не ездил, но в детстве ему очень нравилось. Ощущение полной свободы, эффект вращающихся колес, удерживающий его от падения, энергия тела, преобразуемая этим чудесным механизмом в движение со скоростью ветра. Уолгаст ехал на велосипеде по пыльной сельской дороге, а позади ехала Эми, на своем велосипеде. Это удивило его, не больше и не меньше, чем все остальное. Все это просто было. Подобно тому, как Эми была одновременно маленькой девочкой и взрослой женщиной, тому, как они некоторое время ехали вместе, не говоря ни слова. Хотя сама по себе концепция времени тоже выглядела странной. Что такое время? Как долго они уже едут? Быть может, несколько часов, быть может, несколько дней, однако свет не менялся – постоянные сумерки, окутывающие все вокруг золотистым сиянием. Поля и деревья, пыль, поднимающаяся из-под колес, небольшие белые дома вдали. Все будто очень близко и очень далеко.
