Городок назывался Кингвуд. С одной-единственной запыленной улицей. Половина витрин заклеены бумагой, по паре кварталов унылых домишек по каждой стороне. Никого, значит, безопасно. Единственное свидетельство того, что здесь хоть что-то происходило, – брошенная перед воротами пожарной части машина «Скорой помощи». Задние двери распахнуты. Однако Грей почувствовал нечто, какое-то покалывание в руках и ногах, будто из темных углов за ними следят. Проехав весь город, он наконец-то нашел заправку, на восточной оконечности городка. Рядом с ним стояла забегаловка с непритязательным названием «У Фрэнки».
Грей заглушил мотор, и Лайла проснулась.
– Где мы?
– В Канзасе.
Она зевнула и, прищурившись, оглядела пустынный город через стекло.
– А зачем мы остановились?
– Бензин нужен. Я быстро.
Грей попытался ткнуть кнопку насоса. Без вариантов. Электричества нет. Придется подсосать через шланг, но для этого нужен шланг и ведро, или канистра. Он зашел внутрь. Мятый металлический стол со стопками бумаг у переднего окна, рядом старое офисное кресло, откинутое назад на шарнирах, обманчивое впечатление, будто в нем только что кто-то сидел. Грей пошел дальше, открыл дверь, ведущую в мастерские, прохладные и полутемные, пахнущие бензином и маслом. На одном из подъемников висел «Кадиллак Севилль», винтажный, 90-х годов, на втором оказался полноприводный «Шевроле» последней модели с задранной подвеской и массивными колесами, покрытыми грязью. На полу стояла канистра на пять галлонов, а на одном из верстаков Грей увидел кусок шланга. Отрезав метра два, он сунул один конец в горловину бака «Шевроле», приложил другой конец к губам, подсосал топлива и сразу же сплюнул. Опустил шланг в канистру, и бензин потек в нее.
Канистра уже почти наполнилась, когда он услышал какой-то шорох над головой. Каждый нерв его тела будто пронизало огнем, и он замер на месте.
А потом запрокинул голову.
Создание свисало с одной из потолочных балок, головой вниз, согнув колени, будто ребенок на шведской стенке. Меньше, чем Зиро, и больше похожее на человека. Грею пришла в голову безумная мысль насчет того, что это и есть Фрэнки. Их взгляды встретились, и у Грея замерло сердце. Откуда-то изнутри твари раздался высокий, переливчатый звук, как птичья трель.
Тебе не надо бояться, Грей.
Какого хрена?
Грей рванулся назад, но запутался в собственных ногах и рухнул на бетон. Схватил канистру с бензином и ринулся прочь из мастерской, в кабинет, а потом на улицу. Бензин из шланга все тек. Снаружи стояла Лайла, опершись спиной на машину.
– Залезай, – еле слышно сказал он.
– Ты не видел, у них внутри нет торгового автомата? Мне бы хотелось шоколадный батончик или что-то такое.
– Проклятье, Лайла, садись в машину.
Грей распахнул заднюю дверь «Вольво», кинул в багажное отделение канистру и захлопнул дверь.
– Нам надо ехать сейчас же.
Женщина вздохнула.
– Ладно, как скажешь. Только не понимаю, зачем надо было так резко говорить.
Они стремительно поехали прочь от города. Проехали больше мили, когда у Грея хоть немного успокоился пульс. Он медленно съехал на обочину, остановил «Вольво», распахнул дверь и, спотыкаясь, вышел наружу. Стоял на обочине, опершись ладонями о колени и тяжело дыша, хватая ртом воздух большими глотками. Боже, эта тварь будто говорила с ним. Будто эти щелчки и трели – иностранный язык, который он понимает. Она даже знала его имя. Откуда ей знать его имя?
Он почувствовал, как его плеча коснулась рука Лайлы.
– Лоуренс, у тебя кровь идет.
Он поглядел на локоть. Лоскут кожи болтается, видимо, содрал, когда упал на бетон. Но почему-то ничего не почувствовал.
– Дай посмотреть.
С выражением полнейшей сосредоточенности на лице Лайла аккуратно потрогала края раны кончиками пальцев.
– Как это произошло?
– Наверное, споткнулся.
– Надо было сказать. Шевелить рукой можешь?
– Думаю, да, ага.
– Стой здесь, – скомандовала Лайла. – И не прикасайся к ране.
Она открыла заднюю дверь «Вольво» и принялась рыться в своем чемодане. Достала металлическую коробку и бутылку воды, а затем резко опустила дверь вниз.
– Давай-ка ты сядешь.
Грей забрался на багажник и сел, свесив ноги. Лайла открыла металлический ящик. Набор медика. Достав тампон «Пьюрелла», потерла его меж ладоней, потом достала латексные перчатки и ловко надела их. Снова взяла его за руку.
– У тебя не было случаев чрезмерного кровотечения?
– По-моему, нет.
– Гепатит, ВИЧ, что-нибудь в этом роде?
Грей покачал головой.
– Когда последний раз прививку от столбняка делал? Не помнишь?
Такое впечатление, подумал Грей, что она в совершенно другого человека превратилась.
– С детства не делал.
Лайла снова осмотрела его руку, потом отпустила.
– Что ж, ссадина скверная. Я собираюсь швы наложить.
– В смысле… это, зашивать?
Влажные от пота пряди волос прилипли к ее лбу.
– Доверься мне, я миллион раз это делала.
Она протерла рану спиртом и вынула из ящика одноразовый шприц. Набрала жидкости из крохотного флакона и стукнула по игле указательным пальцем.
– Немного, чтобы обезболить. Обещаю, ничего не почувствуешь.
Укол иглы, и спустя пару секунд Грей уже не чувствовал никакой боли. Лайла расстелила на багажнике салфетку и выложила на нее пинцет, катушку с темной ниткой и крохотные ножницы.
– Можешь смотреть, если хочешь, но большинство предпочитает отвернуться.
Еле заметное тянущее ощущение, и все.
– Вот, все готово, – сказала Лайла.
Вместо краснеющей раны и лоскута кожи у него на локте теперь был плотный ряд черных стежков. Лайла нанесла мазь и сделала повязку.
– Шовный материал сам рассосется за пару дней, – сказала она, с резким щелчком стянув перчатки. – Может немного чесаться, но чесать нельзя. Просто не трогай.
– Откуда ты знаешь, как все это делать? – спросил Грей. – Ты медсестра или что-то вроде этого?
Казалось, вопрос застал ее врасплох. У нее переменилось лицо – на нем появилась сильнейшая неуверенность. Она открыла рот, будто собираясь что-то сказать, и снова закрыла.
– Лайла? Ты в порядке?
Она уже собирала инструменты. Потом убрала ящик в багажник «Вольво» и закрыла его.
– Нам лучше дальше ехать, как думаешь?
Вот так вот. Женщина, которая мгновенно зашила ему рану, как появилась, так и исчезла, как только закончилась ситуация, потребовавшая этого. Грей хотел расспросить ее обо всем, но понимал, чем это чревато. Уговор ясен – можно говорить лишь некоторые вещи.
