Грей сглотнул.
– В «Хоум Депо».
Мгновение Гилдер молчал.
– Где именно?
Грей попытался собраться с мыслями, но у него в голове стоял туман.
– Где-то в Денвере. Я точно не знаю. Она хотела, чтобы я покрасил ей детскую.
Гилдер мгновенно повернулся ко второму, но тот лишь пожал плечами.
– Возможно, это от фентанила, – сказал Нельсон. – Ему может потребоваться некоторое время, чтобы все вспомнить.
Но Гилдер был непреклонен. В его взгляде появилась какая-то жесткость. Казалось, он пытается пронзить Грея этим взглядом.
– Нам нужно знать, что произошло в Шале. Как вам удалось сбежать?
– Я не помню.
– Там была девочка? Вы ее видели?
Была ли там девочка? О чем они?
– Я никого не видел. Я просто… просто не знаю. Все было так внезапно. Я очнулся в «Ред Руф».
– «Ред Руф»? Что это такое?
– Мотель у шоссе.
Озадаченный взгляд.
– А когда?
Грей попытался сосчитать.
– Три дня назад? Нет, четыре.
Он кивнул, не поднимая головы с подушки.
– Четыре дня назад.
Двое стоящих переглянулись.
– Бессмыслица, – сказал Нельсон. – Шале было уничтожено двадцать два дня назад. Он же не Рип Ван Винкль.
– Где вы были все эти три недели? – настойчиво спросил Гилдер.
Вопрос показался Грею бессмысленным. Три недели?
– Я не знаю, – ответил он.
– Снова вас спрашиваю, мистер Грей. Была ли Лайла в Шале? Вы ее там встретили?
– Говорю же, она в «Хоум Депо» была, – умоляюще ответил Грей.
Мысли кружились, как вода в сливном отверстии ванны. Что бы они там ему ни дали, оно его конкретно скрючило. И Грей ощутил будто удар в живот. Вот зачем они его связали. Они будут его изучать. Как «светлячков». Как Зиро. А когда закончат, Ричардс, или кто-то еще, такой же, как он, включит красный, и ему конец.
– Прошу вас, это же я вам нужен. Простите, что я сбежал. Только не причиняйте вреда Лайле.
Мгновение оба стоящих молчали, просто глядя на него сквозь стекла масок. А затем Гилдер повернулся к Нельсону и кивнул.
– Давай его обратно.
Нельсон взял с тележки шприц и флакон с прозрачной жидкостью. Грей беспомощно смотрел, как он вставляет иглу в трубку капельницы и нажимает на поршень.
– Я ни при чем, – жалобно сказал Грей. – Я всего лишь уборщик.
– О, думаю, мистер Грей, теперь вы куда больше, чем просто уборщик.
Это были последние слова, которые услышал Грей прежде, чем потерял сознание.
Гилдер и Нельсон прошли через воздушный шлюз, в камеру обеззараживания. Один раз в душ в костюмах биологической защиты, потом снять, потом вымыться с головы до ног шершавым мылом с химическим запахом. Они прокашлялись, сплюнули в раковину и с минуту полоскали горло сильным дезинфектантом. Процедура долгая, но пока они не поймут, в каком состоянии Грей, лучше перебдеть.
В здании было совсем немного сотрудников, врачи-лаборанты, которых Гилдер мысленно называл Винкин, Блинкин и Нод, да четверо охранников из «Блэкберд». Все это построили в восьмидесятых, для лечения солдат, подвергшихся воздействию радиации, а также химического и биологического оружия. Оборудование чертовски старое, вентиляция и кондиционеры, стоящие наверху, на грани, как и система видеонаблюдения. Общее гнетущее ощущение заброшенности. Но это последнее место, где кто-то решит их искать.
Гилдер и Нельсон вернулись в лабораторию, большой зал со столами и разным оборудованием – мощными микроскопами, центрифугами для анализов крови, термостатами, в которых они собирались выращивать выделенный вирус. Пока Грей и Лайла были без сознания, они сделали им компьютерную томографию и взяли кровь. Анализы странные, но томограмма Грея выявила изрядно увеличенный тимус, обычное дело для Зараженных. Однако пока что они не видели проявлений остальных симптомов. Грей выглядел идеально здоровым. Более того, таким здоровым, что, казалось, ему хоть марафон бежать можно.
– Позволь тебе кое-что показать, – сказал Нельсон.
Он подвел Гилдера к терминалу в смежном с лабораторией кабинете, где поставил свой компьютер. Открыл графический файл. На экране появилась фотография Лоуренса Грея. Вернее, человека, похожего на Грея. Лицо на фотографии выглядело значительно старше. Обвисшая кожа, редкие волосы, запавшие глаза, глядящие в объектив тусклым, почти коровьим взглядом.
– Когда это снято? – спросил Гилдер.
– Семнадцать месяцев назад. Это из файлов Ричардса.
Будь я проклят, подумал Гилдер. То самое, о чем говорил Лир.
– Если он подхватил вирус, вопрос в том, почему в его теле он повел себя иначе. Возможно, это штамм, которого мы еще не видели, активирующий тимус, как и другие, а затем засыпающий. Или что-то еще, характерное лишь для него одного.
Гилдер нахмурился.
– Например?
– Я знаю не больше тебя. Возможно, некий природный иммунитет, но это не определишь. Возможно, это связано с антиандрогенами, которые он принимал. Все уборщики сидели на изрядной дозе. Депо-провера, спироналактон, преднизон.
– Думаешь, дело может быть в стероидах?
Нельсон еле заметно пожал плечами.
– Это может быть одним из факторов. Мы знаем, что вирус взаимодействует с эндокринной системой и антиандрогены – тоже.
Он закрыл файл и развернулся в кресле.
– Но есть кое-что еще. Я немного покопался насчет женщины. Не слишком много, но весьма интересно. Распечатал для тебя.
Нельсон протянул ему толстую стопку листов. Гилдер посмотрел на первую страницу.
– Она медик?
– Хирург-ортопед. Читай дальше.
Гилдер взялся читать. Лайла Беатрис Кайл, 29.09.1982, Бостон, штат Массачусетс. Родители – ученые: отец – преподаватель английского в Бостонском университете, мать – историк, в Университете Симмонса. Окончила колледж в Уэллесли, четыре года в ординатуре в Дартмут Хитчкок. Проживала в Денвере, аспирантура в центральной больнице Денвера. Впечатляюще, но ничего не говорит. Гилдер открыл следующую страницу. Что это? Бланк формы 1040 актов гражданского состояния, четырехлетней давности.
Лайла Кайл была замужем за Брэдом Уолгастом.
– Ты шутишь.
Нельсон мерзко ухмыльнулся.
– Я же говорил, что тебе понравится. Агент Уолгаст. У них была дочь, она умерла. Какой-то врожденный порок сердца. Спустя три года развелись. Через четыре месяца она снова вышла замуж, за врача, который работал в ее больнице. Какой-то крутой кардиолог. Есть пара страниц информации о нем, но это ничего не значит на самом деле.
