– Эми? Что с тобой случилось?
– Просто тошнота. Живот болит. Даже не знаю, что это такое.
Пожилая женщина приложила ладонь к ее лбу.
– Ну, мне не кажется, что у тебя температура.
– Наверное, что-нибудь съела. Уверена, посижу немного, и все будет в порядке.
– Она плохо выглядит, – подала голос Сестра Катерина, и остальные закивали. – Если честно, Эми, мне казалось, что ты вот-вот в обморок упадешь.
Все зашептались. Нет, она нехорошо выглядит, совсем нехорошо. Может, это грипп? Или что похуже? Если она что-то съела, ведь им всем тоже плохо должно было стать, так? Эми казалось, что она уже может встать, но всеобщая тревога делала такую попытку не просто невозможной, но и какой-то неправильной.
Сестра Пег позволила остальным еще немного поговорить, а затем подняла руку, призывая их к молчанию.
– Я не считаю, что следует испытывать судьбу. Давай-ка, в кровать ложись, Эми.
– Но мне уже намного лучше. Уверена, со мной будет все хорошо.
– Спасибо, но это уже мне решать. Сестра Катерина, поможешь ей дойти до спальни?
Катерина помогла ей встать. Эми немного шатало, она ощущала слабый жар, да и желудок был еще не в порядке. Но худшее миновало. Катерина отвела ее внутрь, потом вверх по лестнице, туда, где спали все Сестры. Все, кроме Сестры Пег, у которой, как у главной, была отдельная комната. Эми разделась и легла.
– Еще чем-то помочь? – спросила Сестра Катерина, задергивая занавески.
– Все нормально, – ответила Эми, постаравшись улыбнуться. – Наверное, просто надо немного отдохнуть.
Стоя в изножье кровати, Катерина посмотрела на нее.
– Ты же знаешь, как это бывает, у девочек в твоем возрасте?
В твоем возрасте. Знала бы Сестра, как на самом деле, подумала Эми. Но она понимала, о чем речь. И эта мысль показалась ей неожиданной.
Сестра Катерина сочувственно улыбнулась.
– Ну, если это то самое, то ты очень скоро это узнаешь. Поверь, мы все через это прошли.
Взяв с Эми обещание, что она обязательно ее позовет, если ей что-то понадобится, Сестра ушла. Эми вытянулась на кровати и закрыла глаза. Прозвенел звонок, дети, должно быть, возвращаются на занятия. Пахнут солнцем и потом, свежим воздухом. Наверное, некоторые из них задумываются, к чему была вся эта суета на площадке. Наверняка Калеб за нее беспокоится. Эми нужно было сказать Сестре Катерине, чтобы она парня успокоила. «Она просто устала. Плохо себя чувствует. Очень скоро с ней все будет в порядке, вот увидишь».
Снова. В твоем возрасте. А такое возможно? Все Сестры жаловались на это «наказание», как они это называли. Шутили, что от жизни в приюте, в такой тесноте, у всех месячные одновременно начинались, и одна неделя из четырех становилась кошмаром, с кровавыми тряпками и перепадами настроения. Эми прожила почти сотню лет в неведении относительно столь естественных вещей и даже сейчас не могла сказать, что полностью понимает суть явления. Но основное она понимала. У тебя идет кровь, не слишком сильно, но идет, это неудобно, и это длится несколько дней. Какое-то время Эми с ужасом ждала этого, но потом это чувство сменилось томлением, яростным, почти животным, и страхом, что с ней такое никогда не случится, что эта часть нормальной человеческой жизни так и останется для нее недоступной, что она вечно будет жить в теле девочки.
Она проверила. Нет, крови нет. Хорошо это или плохо? Если Сестра Катерина была права, то как скоро это начнется? Жаль, что не удалось расспросить ее поподробнее. Сколько будет крови, насколько больно будет, насколько иначе она будет себя чувствовать? Хотя в ее случае, подумала Эми, все наверняка будет иначе. Возможно, хуже, возможно, лучше, возможно, это вообще не случится.
Ей бы хотелось ощутить себя женщиной. Чтобы это другие увидели. Чтобы ее тело познало то, что давно познало ее сердце.
Ее мысли прервало хриплое мяуканье. Конечно же, Мышатник пришел, чтобы посмотреть, что с ней. Старый серый кот подошел к ее кровати. Жалкое зрелище, глаза, затуманенные катарактой, поблекшая шерсть, повисший от старости хвост.
– Ты пришел меня проведать? Правда, мальчик? Ну, иди сюда.
Эми подняла его с пола и снова легла, положив кота себе на грудь. Провела пальцами сквозь его шерсть, и он уткнулся мордой ей в шею. Ты в порядке? Солнце не зашло, а ты уже в кровати, почему?
Он три раза крутанулся на месте, прежде чем умоститься у нее на груди с громким урчанием. Все хорошо. Спи. Я буду с тобой.
Эми закрыла глаза.
На улице была ночь, и Эми была на улице.
Как она сюда попала?
Она была в ночной рубашке, ноги босые, мокрые от росы. Сложно понять, сколько времени, но поздно. Ей это снится? Но если она спит, почему все кажется таким настоящим? Она внимательно огляделась. Рядом с плотиной, выше по течению. Воздух холодный и влажный. Она ощущала какую-то насущную потребность, будто она проснулась ото сна, в котором ее преследовали. Почему она здесь? У нее, что, сомнамбулизм начался?
Что-то коснулось ее ноги, и она дернулась. Поглядела вниз и увидела Мышатника, который смотрел на нее затуманенными глазами. Он начал громко мяукать, а потом побежал вперед, к плотине. Пробежав с метр, остановился и снова поглядел на нее.
Намек был совершенно четким, и Эми пошла следом. Старый кот привел ее к небольшому бетонному сооружению у края плотины, внутрь которого вела массивная закрытая дверь. Старая, ржавая, такое впечатление, что ее не один год не открывали. Там какие-то механизмы? Мышатник стоял у двери и мяукал.
Она открыла дверь и вошла внутрь. Полная темнота, как она тут дорогу найдет? Она на ощупь пошла вдоль стены, ища выключатель. Вот. Замигали лампочки. Посреди небольшого помещения виднелись металлические поручни винтовой лестницы. Мышатник уже стоял на первой ступени. Снова повернулся и посмотрел на нее, снова настойчиво мяукнул и двинулся вниз.
Лестница спиралью уходила в темноту. Она спустилась и снова оказалась во мраке. Снова поискала выключатель и тут поняла, где она. Широкая труба, дорога только одна, вперед. Мышатник уже шел вперед, отбрасывая на стену длинную тень. Его настойчивость была заразительна, и она шла следом по этому подземному миру. Они подошли к следующей двери, с кольцом штурвала. Рядом на полу лежал кусок трубы. Эми вставила его в штурвал и повернула. Дверь открылась, за ней была лестница, снова ведущая вниз. Она посмотрела на Мышатника, который скептически посмотрел в ответ.
Не для меня, боюсь. Дальше ты сама.
Она начала спускаться. Внизу ее что-то ждало, она ощущала некое присутствие нутром. Что-то ужасное, печальное, тоскующее. Она снова оказалась в шахте, более широкой, чем предыдущая. По полу текла струйка воды. В дальнем конце она увидела круг света. Поняла, где она оказалась. Один из сливных каналов. А впереди – лунный свет. Она пошла к этому свечению и увидела, как по нему прошла тень. Не тень – силуэт.
