Свое пленение Сара едва помнила. Предчувствие неминуемой смерти, того, что все кончено, а потом немыслимая сила, безжалостная и мощная, схватила ее и понесла. Земля, улетевшая вдаль, когда Зараженный подбросил ее в воздух. Почему он просто не убил ее? Снова сильный рывок, когда другой Зараженный поймал ее, потом третий, и еще, с каждым полетом она оказывалась все дальше от стен форта и света, все глубже во тьме. Ее перекидывали, будто мяч в детской игре, игре за пределами ее понимания. Последний рывок и удар, который из нее едва мозги не вышиб, когда ее швырнули в фургон грузовика. Возвращение в сознание, ужасающее, будто она карабкалась по лестнице из ада лишь для того, чтобы попасть в другой ад. Дни без воды и еды. Бесконечные часы в тряске, вопросы без ответа, которые произносили шепотом. Куда их везут? Что с ними происходит? Почти все пленники были женщинами, из гражданских служащих Розуэлла, но были среди них и несколько солдат. Крики покалеченных и перепуганных. Обволакивающая тьма.
Сара так до конца и не пришла в себя, пока они не приехали. Будто на время дороги течение времени изменилось и стало прежним лишь вместе с грохотом открывающейся двери и хлынувшим внутрь дневным светом. Осветившим… что? Больше половины человеческого груза пропало – пара человек умерли в самом начале, другие умерли от ран в дороге, кто-то умер от сочетания голода, жажды и удушающей безнадежности. Сара лежала на полу, как и все, живые и мертвые, недвижимая, с распухшим языком, прижатая спиной к блестящей внутренней стене фургона. Ее глаза с трудом привыкали к дневному свету, будто у младенца, только что покинувшего утробу матери. Казалось, изменились пропорции ее тела, так, будто основной его вес сосредоточился в ее голове. Она много раз видела, как умирают люди, но лежать посреди них ей пришлось впервые. Граница, отделяющая ее от них, была не толще полупрозрачной ткани. Сквозь щелочки едва открытых глаз, которые жалил свет, она увидела с полдюжины людей с ничего не выражающими лицами, одетых в потрепанные комбинезоны цвета хаки и массивные ботинки. Они с грохотом забрались в кузов и принялись небрежно вытаскивать умерших. Сара осознала, что инертная масса мертвого тела была для них чем-то привычным, будто это некие бессмысленные совокупности, заслуживающие не больше внимания, чем любой другой неудобный груз, который надо перетащить. Они выкидывали тело за телом совершенно бесцеремонно. Когда подошли к ней, Сара с трудом подняла руку. Возможно, что-то сказала, типа «прошу» или «подождите», или «вы не можете так поступать». Но ее бесплодные попытки были сразу же прерваны хлесткой пощечиной, за которой последовал удар ботинком, пришедшийся бы ей в ребра, если бы Сара не успела сжаться в комок.
– Заткнись. На хрен.
Она сделала это. Заткнулась на хрен. Ударивший ее человек был пос по прозвищу Сод, как Сара узнала позднее. У всех посов были прозвища, которыми их называли жители плоскоземья. Сода так назвали потому, что он любил насиловать людей. Многие из посов это делали, для них это было забавой, но Сод отличался среди них разнообразием вкусов. Женщины, мужчины, дети, скот. Сод изнасиловал бы и ветер, если бы нашел в нем дырку.
Придет и ее черед, со временем. Быстро, грубо, и все. В данный момент боль от его ударов произвела противоположный эффект, приведя ее в чувство. В голове начали формироваться стратегия и приоритеты. Пока что, похоже, лучше остаться в живых и «заткнуться на хрен» будет лучшим способом в данный момент. Молчи, сказала она себе. Не отсвечивай. Узнай все, что сможешь, но чтобы этого не заметили. Если они хотят тебя убить, то сделают это в любом случае.
Ни слова о ребенке.
Они шли под жарким солнцем, и их принялись подгонять дубинками. Вокруг много зелени. Издевательство, такая роскошная зелень. Грузовик стоял на территории чего-то типа лагеря, невысокие бетонные здания с блестящими металлическими крышами, огороженные колючей проволокой. Поблизости, в нескольких сотнях метров, стояло огромное многоярусное сооружение, ни на что не похожее. Оно выглядело, как огромная ванна. С его изогнутых стен свисали батареи фонарей, в десятках метров от земли. На глазах у Сары блестящий серебристый тягач с полуприцепом, такой же как тот, в котором привезли их, подъехал к основанию здания. Подбежали мужчины с винтовками в руках. На них были массивные защитные костюмы, а их лица закрывали решетчатые маски. Когда грузовик подъехал к сооружению, он будто утонул в земле. Пандус, поняла Сара, уходящий под землю. Открылись ворота, и грузовик исчез.
– Глаза в землю. Молчать. В две колонны, женщины налево, мужчины направо.
Их завели в одно из бетонных зданий и приказали раздеться и сложить одежду в кучу. Они стояли, двадцать три женщины, совершенно нагие, совершенно одинаково рефлекторно прикрывшись руками – одной рукой грудь, другой – пах. Трое мужчин в форме оглядели их, переминаясь с ноги на ногу, отпуская грубые шутки и презрительно смеясь. На полу были сливные отверстия, стоки. Из длинных зарешеченных окон наверху, под самой крышей, падали косые лучи света. Двадцать три обнаженные женщины безмолвно смотрели себе под ноги, многие плакали. Но заговорить означало нарушить неписаное правило и лишиться жизни. Что бы их ни ожидало, очевидно, это произойдет здесь.
А потом были шланги.
Вода хлестала их ледяными струями. Вода в качестве оружия, вода, которая может ударить, как кулак. Все вопили, женщины начали падать и скользить по полу. Тому, что со шлангом, это явно нравилось, он улюлюкал, будто скача верхом на лошади. Выбирал то одну, то другую. Сгонял их в кучу. Болтал шлангом вверх вниз, поливая их лица, груди и животы. Вода ударяла, уходила в сторону и ударяла снова. Бежать было некуда, прятаться некуда, оставалось только терпеть.
А потом это прекратилось.
– Всем встать.
Их вывели наружу, нагих и дрожащих. По их лицам струилась вода, ручьями стекала по их волосам. Кожа покрылась мурашками. Посреди площади стоял единственный деревянный стул. Один из охранников, дюжий, с поросячьим носом, стоял рядом с ним, лениво правя бритву о кожаный ремень. Подошли еще четверо, у каждого в руках была большая пластиковая коробка.
– Одеться.
Им бросили одежду. Свободного покроя штаны с веревкой на поясе, туники с длинным рукавом, свисающие ниже пояса, из колкой грубой шерстяной ткани, от которой исходил резкий химический запах. Потом обувь, самую разную – кроссовки, пластиковые сандалии, ботинки с оторванной подошвой. Саре достались большие, не по размеру, ботинки на шнуровке.
– Эй, ты, вперед.
Мужчина с бритвой в руке показал на Сару. Остальные женщины расступились. Было в этом нечто от предательства, но Сара не могла их винить. Наверняка она и сама бы так поступила. С ощущением тяжести в груди она подошла к стулу и села, оказавшись лицом к другим женщинам. То, что сейчас произойдет, она поняла по их глазам. Мужчина ухватил ее за волосы и резко дернул. Один удар бритвой, и ее волос практически не стало. А затем он начал срезать остатки, небрежно, едва не срезая ей кожу. Его движения были бессистемными, такими же движениями он мог бы рубить кустарник, пробираясь в лесу. Волосы Сары золотыми локонами упали к ее ногам.
