В 15.30 29 июня, закончив сложную программу приемки топлива с танкера в Сейдис-фьорде, корабли ближнего охранения Брума вышли наконец в море.
Не успели корабли Брума направиться к точке рандеву с конвоем, как командующий Флотом метрополии в Скапа-Флоу начал важный телефонный разговор с первым морским лордом в Лондоне. Тови говорил с Паундом об опасности, которой подвергнутся тяжелые крейсера, если они будут прикрывать конвой в Баренцевом море в районе восточнее острова Медвежий, где могут оказаться объектом атак немецких подводных лодок и авиации. Адмиралтейство считало ближнее прикрытие крейсерскими силами весьма важным для безопасности конвоя, ибо немцы, согласно позднейшим данным, имели в Норвегии около десяти эскадренных миноносцев. По мнению Тови, риск, которому подвергались при этом крейсера, был значительно большим, чем предполагало адмиралтейство. Более того, несмотря на «внушительность» сил ближнего охранения Брума, Тови считал их недостаточными для такого большого конвоя, каким был конвой PQ.17, поскольку противник находился в более благоприятных условиях. Паунд, однако, был непреклонен и заявил, что переход конвоя откладывать нельзя.
Именно в этот момент, как вспоминает Тови, первый морской лорд впервые упомянул о возможности того, что адмиралтейство распорядится о рассредоточении конвоя, если ему будет грозить неминуемая опасность атаки надводными кораблями противника. Сам по себе этот прием был принят в практике проведения конвойных операций, поскольку к рассредоточению судов конвоя не раз прибегали в прошлом.
Порядок рассредоточения судов был изложен в специальных руководящих документах. Но позднее Тови открыто признал, что мрачное предложение Паунда его ошеломило, несмотря на то, что Паунд планировал такое действие лишь на непредвиденный случай, который тогда представлялся, судя по всему, все более и более вероятным.
В 17.00, сразу же после неприятного телефонного разговора с адмиралом Паундом, линейный флот Тови вышел из Скапа-Флоу в Северное море. В состав сил Тови входили: линейные корабли «Дьюк ов Йорк» и «Вашингтон», авианосец «Викториес», который четыре месяца назад так напугал немецкое командование, два крейсера и восемь эскадренных миноносцев. Корабли взяли курс на восток и шли по параллели Фарерских островов в таком порядке, чтобы создать впечатление, что они представляют собой соединение «X» — силы прикрытия ложного конвоя, вышедшего из Скапа-Флоу в тот же день и имевшего своей задачей изобразить силы вторжения на южное побережье Норвегии. Немецкие разведывательные самолеты не появлялись два дня, и ни одна из этих групп кораблей и судов противником обнаружена не была. Во всяком случае, было маловероятно, чтобы немцы, задолго до этого получившие данные о неизбежности отправки конвоя PQ, могли оказаться введенными таким образом в заблуждение.
Переходившие в тот день из Xваль фьорда в Сейдис-фьорд американские крейсера перехватили радиограмму, отправленную главой английской военно-морской миссии в Мурманске. В ней сообщалось, что конвой QP.13 обнаружен немецким самолетом день спустя после выхода в море и что немцы, следовательно, должны предполагать о движении обоих конвоев. Незадолго до полудня 30 июня два американских крейсера и три эсминца вошли в Сейдис-фьорд и встали на якорь рядом с английскими крейсерами «Норфолк» и «Лондон».
Все командиры кораблей крейсерских сил ближнего прикрытия собрались на борту «Лондона», чтобы пообедать и провести последнее перед выходом в море совещание. Контр-адмирал Гамильтон ознакомил собравшихся с планом действий, сигналами для маневрирования и другими деталями операции. Старший помощник командира крейсера «Уичита» обратился с речью к экипажу корабля, собранному для этой цели на ангарной палубе. Рассказывая о предстоящей операции, он заметил, что — лица у моряков были «мрачными и напряженными».
После обеда командир, крейсера «Уичита» капитан 1 ранга Хилл собрал всех офицеров в кают-компании. На том месте, где обычно находился киноэкран, висела карта Баренцева моря. Хилл объявил, что выход в море назначен на 02.00 1 июля и что крейсера будут сопровождать конвой до меридиана 25° в. д. — самый удаленный район по сравнению с районами, которых достигали крейсерские силы прикрытия с предшествовавшими конвоями.
Он напомнил офицерам о военном значении конвоя PQ.17: «Доставляемый судами груз оценивается более чем в семьсот миллионов долларов». В конце инструктажа он затронул вопрос о вероятности морского боя: очень редко в прошлом какой-нибудь корабль заранее знал, где и когда произойдет такой бой; это были данные разведки, из которых, как он уверен, офицеры извлекут для себя все возможные преимущества. Хилл подчеркнул, что на протяжении всего перехода должна соблюдаться строжайшая дисциплина. Восточный конвой PQ.17 противником все еще не обнаружен, поэтому пока дела обстояли хорошо. В конце своей речи Хилл отказался от беспристрастной официальной манеры и, опершись на стол, сказал, широко улыбаясь: «Вы, конечно, понимаете, что я служил на флоте тогда, когда многие из вас еще не появились на свет? — В его глазах сверкнули огоньки, и он продолжил: — Всю свою жизнь я учился, тренировался и ждал одного момента. Теперь этот момент настал! — Он вздохнул, тряхнул головой и с волнением добавил: — Желаю всем вам удачи».
В 02.00 эскадра крейсеров Гамильтона, эскортируемая эсминцами «Уэйнрайт». «Сомали» и «Роуэн», вышла из Сейдис-фьорда и, развив скорость хода до 18 узлов, направилась на северо-восток, чтобы занять позицию для прикрытия конвоя. Теперь все участвующие в операции военно-морские силы союзников находились в море.
ГЛАВА 3
ЖЕРТВА — КОНВОЙ PQ.17
(Вторник 30 июня — суббота 4 июля)
На картах обстановки на морских театрах военных действий, находившихся и в оборудованной под землей оперативной комнате военного кабинета, и в кабинете первого морского лорда в адмиралтействе, и на огромном квадратном столе, занимавшем почти всю комнату в бомбоубежище за Уайтхоллом, где расположился пост слежения за движением подводных лодок, — на всех этих картах стали появляться первые участки шести маршрутов, которые взяли свое начало от различных берегов, омываемых водами Северного Ледовитого океана. На картах начали прокладывать курс большого, следовавшего со скоростью восемь узлов конвоя PQ.17, вышедшего четыре дня назад из Хваль-фьорда; курсы сил непосредственного охранения под командованием Брума и эскадры крейсеров Гамильтона, спешивших в район прохождения конвоя; курс выделенных из Флота метрополии тяжелых сил дальнего оперативного прикрытия под командованием адмирала Джона Тови; курс ложного конвоя, который безрезультатно пытался отвлечь внимание противника; наконец, далеко к востоку — курс конвоя QP, медленно шедшего из русских портов на запад.
Если подобные карты обстановки велись оперативными отделами немецких штабов в Киле, Нарвике и Берлине, то на них ни одного из этих курсов еще не было, потому что о передвижениях сил союзников в этом районе немецкое командование еще ничего не знало. На немецких картах виднелась лишь группа флажков вокруг острова Ян-Майен. Флажки символизировали ожидавшие своих жертв немецкие подводные лодки — арктическую волчью стаю адмирала Шмундта.
