В довершение всего немецкая пропагандистская радиостанция, работавшая на Америку в коротковолновом диапазоне и называвшая себя «американской противорузвельтовской станцией разоблачения», включила в передачу новостей следующее сообщение: «Стокгольм. Из перехвата шведских радиопередач следует, что несколько дней назад два наших судна с грузом новейших американских танков и тяжелых грузовых машин прибыли в Тронхейм. Эти 8000-тонные суда входили в состав следовавшего в Архангельск большого конвоя, разгромленного недавно немецкой авиацией и подводными лодками. Поскольку упомянутые суда имели лишь незначительные повреждения, остается загадкой, почему американские экипажи покинули их. Суда привели в порт небольшие группы немецких моряков с подводных лодок; американские полосатые флаги со звездами развевались на мачтах этих судов под немецкими флагами со свастикой. В Тронхейм прибыли офицеры и солдаты немецкого танкового батальона, чтобы принять выгружаемые с судов 62 американских тяжелых танка и 132 грузовые автомашины. Один немецкий офицер заявил, что новые американские танки являются усовершенствованной модификацией старых, но уступают по своим данным и русским и немецким танкам».
[33]
Результатом этого пропагандистского приема немцев явилось то, что среди моряков мира за очень короткое время распространился слух о том, что американское торговое судно «Карлтон» сдалось немцам и пришло в норвежский порт. После допроса моряков с «Карлтона», содержавшихся под охраной, разместили на борту немецкого войскового транспорта «Ганс Леонард». Через несколько дней, после перехода по шхерным фарватерам в составе конвоя с двумя другими судами, «Ганс Леонард» направился в Осло. Изумленным американским морякам оставалось только удивляться тому, насколько мощное охранение эскортными кораблями немцы обеспечили этим трем судам на переходе: «И, представьте себе, помимо этого суда прикрывались еще и с воздуха!»
В Осло пленных моряков перевели на другой войсковой транспорт — «Вьюри», совершавший свой предпоследний рейс между Осло и Аальборгом в Дании. Отсюда по железной дороге их отправили в главный лагерь военнопленных моряков в Вильгельмсхафене. Здесь экипаж «Карлтона» испытал на себе презрение и остракизм всех других моряков, так как в лагерь проникли слухи, что американские моряки привели неповрежденный «Карлтон» в Норвегию и сдали его немецкому командованию.
Моряки «Карлтона» кипели от раздражения и обиды, но были вынуждены молчать. «При условии, что в нашем лагере было около пяти тысяч английских пленных моряков, — заявил позднее Муни, было бы самоубийством сказать, что в момент торпедирования нашего судна в этом районе была только английская подводная лодка».
[34]
Где же фактически находился в это время немецкий линейный флот? В 15.00 5 июля немецкая эскадра в составе «Тирпица», «Хиппера», «Шеера» и семи эсминцев, пройдя шхерными фарватерами, вышла в открытое море в районе острова Рольвсё. Для немецкого командования в Берлине перспективы представлялись исключительно оптимистичными: и крейсерские силы прикрытия союзников и их линейный флот следовали, согласно донесениям разведки, на запад, а военные корабли, сопровождавшие суда рассредоточенного конвоя, вряд ли представляли собой что-либо большее, чем несколько отдельных крейсеров и эсминцев. Если корабли немецкой эскадры правильно используют донесения самолетов и подводных лодок, они, несомненно, добьются успеха, несмотря на то, что суда конвоя были теперь рассредоточены.
После пяти часов следования открытым морем корабли немецкой эскадры были обнаружены патрулировавшей в районе Нордкапа советской подводной лодкой «К-21» (командир Лунин). Эта подводная лодка немедленно передала в эфир предупреждение:
«Весьма срочно. По флоту. Два линейных корабля и восемь эсминцев в точке 71°24 с. ш. и 23°40 в. д. (17.00 В/5)».
Зная о том, что их обнаружили, «Тирпиц» и эскортирующие его корабли продолжали следовать в северо-восточном направлении. Немногим более часа позднее немецкие тяжелые корабли обнаружил также патрулировавший в районе мыса Нордкап английский разведывательный самолет, который передал в эфир следующее сообщение:
«Весьма срочно. По флоту. Одиннадцать неопознанных кораблей в точке 71º31 с. ш. и 27°10 в. д. Курс 65°, скорость 10 узлов (18.16/В5)».
За несколько минут до 20.30 5 июля союзники обнаружили всю немецкую эскадру еще раз, причем корабли по-прежнему шли на северо-восток, в направлении рассредоточенного конвоя. На этот раз немецкие корабли были обнаружены английской подводной лодкой «Аншейкн» (командир лейтенант Уэстмакотт). В 21.49 донесение о первом из этих обнаружений было получено на кораблях адмирала Тови. Попытка немецких кораблей выйти в Баренцево море незамеченными вряд ли была бы менее успешной, если бы даже они заблаговременно объявили об этом намерении по радио клером.
Командование в Берлине пришло в ужас: немецкая радиоразведка перехватила первое и второе донесения об обнаружении своих кораблей. Первая реакция сводилась к следующему: столь раннее обнаружение немецких кораблей может позволить эскадре линейных кораблей противника своевременно подойти с запада с целью перехватить немецкие корабли на пути их возвращения после атаки судов конвоя.
В Киле командующий ВМС группы «Север» Карле все еще не считал риск слишком большим, чтобы прекратить операцию, хотя и был обеспокоен выходом кораблей в открытое море не в районе Нордкина, а у острова Рольвсё, что привело как раз к тем последствиям, которых он хотел избежать. Несмотря на то, что о выходе немецких кораблей в море и о направлении их движения противнику стало известно раньше, чем рассчитывали, Карле все же считал, что эскадра союзников находится на достаточно большом удалении и вряд ли рискнет войти в норвежские воды. Карле передал свое мнение по телефону и телетайпу в штаб руководства войной на море в Берлине. Одновременно он донес в Берлин, что в 19.45, то есть вскоре после обнаружения союзниками немецких кораблей, противник начал усиленно забивать работу немецких радиостанций, в результате чего радиосвязь с Северной Норвегией нарушилась. Это положение воспринималось как зловещее предзнаменование: противник впервые прибегал к таким действиям, а глушение станций было настолько эффективным, что даже после того, как немцы перешли на другую схему связи, они расшифровывали радиограммы с большим трудом. Радиостанция «Тирпица» перехватила первое донесение противника об обнаружении немецкой эскадры, но не смогла сообщить об этом в Киль из-за помех на частоте, которую она использовала.
