– О да, это весьма почетная традиция, – согласился Годфруа, – но наша охота небезопасна. И тетю Беренильду, в ее состоянии, извиняет…
– Ерунда! – воскликнула одна из женщин, прежде молчавшая. – Я была на сносях, беременная тобой, мой мальчик, и все-таки охотилась в тундре!
«Мачеха Торна, – определила Офелия, – и вылитая Фрейя, только черты лица еще резче. Вряд ли она станет относиться к нам по-дружески». Что касается Годфруа, то он сразу понравился Офелии, хотя после мерзкого предательства бабушки она не доверяла слишком симпатичным людям.
Старик Владимир поднял громадную татуированную руку и указал на тройняшек, которые, забравшись в угол, сдирали чехол с арфы.
– Смотрите на них, вы все! Вот истинные Драконы! Еще и десяти лет не стукнуло, а завтра они уже будут охотиться на зверей, вооруженные только своими когтями!
Фрейя, сидевшая перед клавесином, возликовала. Она обменялась заговорщицким взглядом со своим седобородым супругом Халдором.
– Не стоит так распаляться, кузен Владимир, – спокойно сказала Беренильда. – Завтра я, конечно, буду с вами, как и всегда.
– Нет, Беренильда, ты никогда не была с нами. Взяв под свое покровительство бастарда и сделав из него то, чем он стал сегодня, ты всех нас предала.
– Торн принадлежит к нашей семье, кузен Владимир. В его жилах течет наша кровь.
Услышав это, Фрейя издала презрительный смешок, отдавшийся эхом в струнах клавесина.
– Выскочка, беспардонный вычислитель! Да он же разорит моих детей, когда женится на этой жалкой девчонке и народит своих!
– Не волнуйся, – умильно сказала ей Беренильда. – Ты приписываешь Торну власть, которой он не обладает.
– Но он же суперинтендант финансов, тетушка. И, разумеется, обладает большой властью.
Офелия вцепилась обеими руками в весло гондольера. Теперь ей стало понятно, отчего родные будущего мужа так ненавидят ее.
– Этот бастард – не Дракон! – возгласил Владимир громовым голосом. – Пусть только попробует сунуть свой длинный нос в нашу завтрашнюю охоту, и я доставлю себе удовольствие пометить его новыми шрамами. А что касается тебя, – продолжал он, тыча пальцем в Беренильду, – берегись! Если я завтра тебя не увижу, ты будешь опозорена навеки. И не слишком полагайся на благосклонность монсеньора Фарука, – она висит на волоске.
На угрозу Беренильда ответила сладкой улыбкой:
– Благоволите извинить меня, кузен Владимир, но я должна готовиться к спектаклю. Мы встретимся после представления.
Старик презрительно фыркнул и пошел к двери. Все Драконы двинулись за ним. Офелия сосчитала их. Двенадцать, включая тройняшек. Значит, это и есть весь клан, в полном составе.
Драконы ушли, и в музыкальном салоне снова зазвучала светская болтовня, словно птички защебетали после прошедшей грозы.
– Мадам, – робко спросил портной, вернувшись к Беренильде, – теперь мы можем закончить с вашим платьем?
Беренильда не ответила. Она с грустной нежностью поглаживала свой живот.
– Прелестная семейка, не правда ли? – прошептала она, обращаясь к своему младенцу.
Опера
Когда часы в главной галерее пробили семь раз, Лунный Свет уже опустел. Все, кто там находился, от знатных гостей до придворной мелюзги, поднялись на лифтах в башню.
В последний момент Арчибальд собрал вокруг себя исполнителей оперы. Труппа состояла из семи его сестер, Беренильды и ее свиты, дам-хористок и герцогов Ганса и Отто, исполнителей двух мужских партий в спектакле.
– Прошу вас отнестись к моему сообщению предельно внимательно, – сказал Арчибальд, вытащив часы из дырявого жилетного кармана. – Через несколько минут мы сядем в лифт и покинем дипломатическую территорию. Поэтому настоятельно рекомендую вам соблюдать осторожность. Башня не входит в мою юрисдикцию. Там, наверху, я не смогу охранять вас от ваших врагов.
И он обратил свои небесно-голубые глаза к Беренильде, как будто его слова касались главным образом ее. Но она только насмешливо улыбнулась в ответ. В это мгновение она выглядела абсолютно уверенной в себе, и эта аура неуязвимости служила ей надежнейшей броней.
Надвинув на лоб шляпу гондольера, чтобы спрятать лицо, Офелия думала: «Хотелось бы мне разделить ее уверенность». Встреча с семьей будущего мужа напомнила ей сход снежной лавины.
– А что касается вас, – продолжал Арчибальд, повернувшись к сестрам, – то вы уедете со мной в Лунный Свет сразу после спектакля.
Он остался глух к возмущенным крикам девушек, доказывавших, что они уже не дети, что у него нет сердца. Офелия подумала: а приходилось ли этим девушкам видеть что-нибудь, кроме имения брата?
Арчибальд предложил руку Беренильде, и вся их труппа столпилась перед золоченой решеткой лифта, строго охраняемого четверкой жандармов. У Офелии сильно забилось сердце. Сколько раз она видела, как в этом лифте поднимались знатные особы! Так на что же походит мир наверху, куда все так стремятся попасть?
Слуга отодвинул решетку и потянул за шнур вызова. Через несколько минут лифт спустился из башни. С виду его кабина могла вместить не больше трех-четырех человек, однако туда свободно вошли все двадцать два участника спектакля.
Офелия ничуть не удивилась, увидев внутри лифта огромный зал с бархатными диванчиками и столами, ломившимися от сластей. Теперь пространственные иллюзии стали частью ее повседневной жизни.
Воздух был насыщен дурманящими ароматами. Оба герцога в пышных париках стояли, картинно опираясь на трости. Дамы-хористки кокетливо пудрили носики. Пробраться с веслом в руках сквозь эту толпу оказалось настоящим подвигом. Тетушке Розелине, вошедшей следом, пришлось намного легче: единственным ее аксессуаром была склянка, которую предстояло вручить Беренильде на сцене. Но и ее она держала так опасливо, словно несла раскаленный уголь.
Грум в желтой ливрее позвонил в колокольчик.
– Дамы и господа, мы отправляемся. Лифт обслуживает зал Совета, висячие сады и термы фавориток. Конечная остановка – Семейная Опера. Лифтовая компания желает вам приятного подъема!
Золоченая решетка задвинулась, и кабина с черепашьей скоростью поползла наверх.
Вцепившись в весло, точно в спасательный круг, Офелия не спускала глаз с Беренильды. Она понимала, что в такой ситуации хотя бы одна из них двоих должна быть бдительной. Никогда еще атмосфера не казалась ей настолько угрожающей. Что-то непременно должно случиться, девушка была в этом уверена. Оставалось понять, кто и когда нанесет удар.
Увидев, что Арчибальд собирается что-то шепнуть Беренильде, Офелия придвинулась поближе, чтобы услышать их разговор.
– Я невольно присутствовал на вашем милом семейном сборище.
Офелия удивленно мигнула, но тут же вспомнила, что Арчибальд мог видеть и слышать все, что видели и слышали его сестры.
