— Кто-то очень в себе уверен, как я погляжу. — Врожденный дух противоречия проснулся и забил в бубен.
Василий обольстительно улыбнулся и нагло ответил:
— Что могу сказать, со зрением у тебя порядок. Все-Так-И-Есть, — выделил он каждое слово.
Затем, вспомнив о чем-то, стер с лица выражение прожженного ловеласа и извлек из кармана небольшую коробочку, по одному взгляду на которую стало ясно — ювелирка.
— Ва-а-ась, ты чего? — растерянно уточнила я. — Не надо, я ж не расплачусь с тобой, блин. Ты и так платье подарил. Чего выдумал опять?
Парень невозмутимо открыл бархатный кубик, достал изумрудную каплю, заключенную в тончайшую ажурную паутинку из белого металла. Я подавилась причитаниями и восторженно рассматривала миниатюрное чудо. Василий тем временем расстегнул замок на жгутике-цепочке и плавно скользнул мне за спину. Я и пикнуть не успела, как на моей груди уже сияла темная росинка, запутавшаяся в изящных стебельках. Ох, ладно бы только это — псевдоэльф продолжил стоять позади, медленно скользя подушечками пальцев от основания шеи по плечу. Мучительно медленно, словно боясь спугнуть момент.
Я закрыла глаза и дышать перестала, чтобы не выдать, как бешено колотится сердце. Сознание плавилось и уплывало, невероятно, как я еще умудрялась оставаться на ногах. Он уткнулся носом мне в затылок, вдохнул аромат волос, затем так же неторопливо провел им вдоль проложенного ранее пальцами пути. Тихий шепот: «Вероника…», и его теплые ладони спускаются все ниже, повторяя изгибы тела. Я ощущала их так остро, будто стояла обнаженной. Да, по сути, почти так оно и было. Он это знал, и я знала, а тончайшая, невесомая ткань лишь дразнила иллюзией границ. Легкие горели огнем, отчаянно требуя кислорода, судорожный вздох смешался с хриплым стоном. Василий прижался теснее, продолжая недопустимо откровенную ласку; а я не очень-то спешила его останавливать.
Мелодия зазвонившего сотового прозвучала набатом, бесцеремонно ворвавшись в недетские игры. Эльф изрек что-то витиеватое, но на диво мелодичное, пресекая при этом мою попытку выскользнуть и взять трубку.
— Такси приехало, — не узнала свой голос, пришлось кашлянуть. — Надо выходить.
Он что-то прошипел уже более-менее разборчиво, поминая каких-то демонов и пекло. Как ни странно, именно это и разрядило обстановку. Я улыбнулась и развернулась к нему лицом — теперь-то наши глаза были практически на одном уровне, — осторожно погладила по щеке.
— Знатно шипишь. Василиски в предках не завалялись?
Ну а что? В любой неловкой ситуации неси чушь, и люди к тебе потянутся, не совсем люди — тоже. Бровь Василия взметнулась вверх, а во взгляде застыл вопрос: «какого черта». Затем, криво ухмыльнувшись, он все же снизошел до ответа:
— Боюсь даже предположить после человеко-драконов, какими качествами в твоей параллельной реальности наделены василиски. Умоляю, не просвещай. Однако замечу, что на Терралии они не относятся к разумной расе, ты сейчас мимоходом как бы мощно мне нахамила.
Я сконфуженно посопела, обдумывая сказанное.
— Сорри, я ж не специально.
— Да понял, — махнул рукой эльф.
Я схватила телефон и, убедившись, что заказанная машина ожидает, отправилась переобуваться. Уже в лифте осторожно спросила:
— Вась, и все-таки, зачем ты потратился на подвеску с цепочкой? Это лишнее, тебе самому сейчас деньги нужнее.
Он нахмурился:
— Не понравилась? Она вышла не совсем такой, как хотелось, но ваши мастера…
— Ты еще и на заказ ее делал? — перебила я.
— А что? Местное ассорти из готового, мягко говоря, не впечатлило, пришлось рисовать самому. Повезло, что у милейшей госпожи Бироевой есть знакомый ювелир. Так не понравилось? — озабоченно повторил дивный во всех смыслах мужчина.
Я подобрала челюсть и поспешила заверить, что подарок великолепен. Особенно после открывшихся подробностей. Господи, кому как, а я очень даже прониклась.
— Тогда заканчивай считать мои деньги и расслабься, — непреклонно отрезал он. — Не пойму, что за жертвенность такая? Помнится, я уже говорил: главное, чтобы тебе нравилось, все остальное — моя забота. Я взрослый, дееспособный мужчина, прекращай страдать угрызениями. Если захотел подарить… — Он резко осекся, будто сдерживая окончание фразы, и закончил очевидным: — То дарю, и не жду ничего в ответ, если ты об этом. — Хитро прищурился, мурлыкнул: — Тем не менее хвалебные оды и восторженные, благодарственные речи приветствуются и поощряются, согласись, это любому приятно.
Я рассмеялась и согласилась, он добавил:
— Но исключительно в степени твоей личной инициативы, терпеть не могу фальшивых эмоций.
Каблуки на сапогах были не такие высокие, как на туфлях, но до его губ при желании я и без прыжка доставала, чем и воспользовалась. Осторожно, чтобы не увлечься, чисто символически, но было заметно — эльф оценил.
— Спасибо, котик, она правда чудесная, — произнесла, отступив. — И за платье, и вообще за все, что ты для меня делаешь, я ценю.
Мужчине, будь то эльф или кто угодно, много не надо — Вася расцвел, засиял и польщенно надулся.
— Ну, ты же заказывала отличительный знак, — хитро подмигнул он, пряча шкодливую улыбку.
Мы миновали холл первого этажа. Василий открыл передо мной двери.
— Хотел брошь сначала, но к этому платью она бы не подошла.
— Жук ты, Вася, — искренне рассмеялась я, загружаясь на заднее сиденье белой «Вольво». Он обошел авто и уселся рядом. Машина плавно тронулась с места. — Но такой милый жук.
Эльф загадочно улыбнулся, взял мою руку и осторожно коснулся губами запястья. Было в этом жесте что-то настолько интимное, что я лишь молча прикрыла глаза. В голове вертелись мысли относительно его исключительной памяти и необходимости быть осторожнее с тем, кто отвечает за слова, даже брошенные в шутку и мимоходом.
Всю дорогу он так и продержал мою руку в своей ладони, иногда нежно поглаживая пальцы. Я не решилась ее забрать: слишком приятными и волнующими оказались его легкие прикосновения. Мы сидели на значительном расстоянии, закутанные в слои верхней одежды, и эта небольшая вольность вызывала трепет. Словно бы я вновь вернулась во времена, когда только-только узнавала прелести общения с противоположным полом, когда все действия были пропитаны нерешительностью, сомнениями, а любая мелочь воспринималась очень ярко. Сосредоточившись на чувствах и раздумьях, не заметила, как мы достигли пункта назначения.
Особняк Штеллера встретил торжественным величием — всегда питала слабость к зданиям с округлыми формами и колоннами. Подсветка в контрасте с черным небом смотрелась потрясающе, заставляя преисполниться значимостью момента, проникнуться духом старины наряду с предвкушением предстоящих развлечений со всеми современными удобствами.
— Неплохо, — одобрил Василий, подталкивая меня ко входу. — В сравнении с тем, что я видел у вас, естественно, — поспешил уточнить. — А то еще подумаешь, будто сей образчик зодчества произвел на меня чрезмерное впечатление.
