– Входи, – говорю я.
Морделия открывает дверь и заглядывает внутрь:
– Твой друг вернулся.
Я отворачиваюсь от зеркала:
– Что?
– Избранный.
– Саймон?
Она кивает. Я кидаюсь из комнаты, проносясь мимо нее и ворча: «Не называй его так», а потом бегу вниз по лестнице. Раз он здесь, значит что-то случилось. Вдруг на них напали по дороге… Приближаясь к столовой, я замедляю шаг.
Саймон стоит в прихожей, весь в снегу и грязи. Опять.
Я прячу руки в карманы:
– Дежавю, Сноу.
Он проводит рукой по волосам, размазывая грязь:
– Дорога к твоему дому лучше не стала.
– А ты до сих пор не можешь выучить базовое противопогодное заклинание. Где девчонки?
– На полпути в Лондон.
– Почему ты не с ними?
Сноу пожимает плечами.
Я преодолеваю последние ступеньки, захожу в прихожую и достаю волшебную палочку.
Сноу поднимает руку:
– Если ты не против, я просто приму душ и переоденусь.
– Почему ты вернулся? – тихо спрашиваю я на случай, если поблизости рыскает Морделия.
– Могу уйти, если здесь мне не рады.
– Я не это имел в виду.
– Думал, ты обрадуешься, что я вернулся.
Я приближаюсь к Сноу на шаг, в моем голосе слышна угроза.
– Так зачем? Чтобы мы обжимались по углам, целовались и притворялись, что мы счастливые бойфренды?
Сноу качает головой, словно он на грани, потом слишком сильно закатывает глаза:
– Ага… Вроде того. Да! Давай это сделаем, хорошо?
Я скрещиваю руки на груди:
– Разувайся. Я найду тебе одежду. Из-за тебя мы опоздаем на ужин.
В сером костюме Саймон выглядит великолепно.
Саймон
Вернулся я, потому что испугался. Того, что произойдет в противном случае.
Вдруг Баз притворится, что между нами ничего не было. Заставит меня считать, что я все выдумал, словно я маньяк или псих, если поверил в его чувства.
В машине с Пенни и Агатой я как раз и казался себе маньяком и психом.
Агата разразилась гневной тирадой. Такого с ней практически не бывает. Только в трудной ситуации – например, если мы похищены или заперты на дне колодца, который стремительно наполняется водой. Но похоже, мы оба ее разозлили.
– О чем ты только думал? – потребовала она ответа. – Это же Питчи! А он вампир!
– Но тебе это не мешало развлекаться с ним в Туманном Лесу, – сказала ей Пенни.
– Всего лишь раз. Не более чем подростковое увлечение.
– Правда? – сказал я.
– Я просто рассчитывала на поцелуй и ничего не замышляла против Мага!
– Правда?
Даже не знаю, кого ревновать в данной ситуации. Наверное, их обоих.
– Мы ничего против Мага не замышляем! – возразила Пенни. – Скорее… в стороне от него.
– Насколько я понимаю, – сказала Агата, – вы не знаете, что именно делаете.
Боюсь, она права.
Все перевернулось с ног на голову: сотрудничество с Базом, секреты от Мага. Что бы сказала Агата, узнай она о поцелуях?
«Саймон, ты ведь даже не гей».
Я потер глаза ладонями.
– В пророчестве не сказано, что Саймон обязан слушаться Мага, – не унималась Пенни. – Там говорится, что он явился ради мира магов. А это подразумевает и маму База… – Она бросила взгляд на меня. – Саймон, ты в порядке?
– Голова болит.
«Ты даже не гей, – сказала бы Агата, – а он не живой».
– Хочешь, попробую ее снять? – предложила Пенни, просовываясь между сиденьями.
– Голову?
– Головную боль.
– Мерлин, нет. Со мной все будет в порядке.
«Ты даже не гей, а он не живой, и это еще не самое худшее. Что скажет Маг?»
– Вы не обязаны расследовать убийство, – сказала Агата. – Вы же не полицейские.
– А что, интересная идея, – ответила Пенни. – Магические правоохранительные органы. Я бы еще разработала магическую социальную программу. И создала департамент здравоохранения.
– Помощники Мага сами по себе полиция, – сказала Агата.
– Они скорее солдаты-наемники.
– Ты же говоришь о своем брате! – прокричала Агата, нависая над рулем.
– Знаю! – крикнула в ответ Пенелопа. – Мы отчаянно нуждаемся в реформах!
– Но Маг и есть величайший реформатор!
– Да любой может назвать себя так. К тому же, Агата, я знаю твое мнение насчет Мага. Ты сама считаешь, что он чуждый элемент в нашем мире. Жадный до налогов, затаивший обиду на аристократов. Я слышала, как ты говорила это.
– Моя мама так думает. Но он все равно Маг!
– Остановись, – выдавил я. – Сверни на обочину.
Пенни повернулась ко мне:
– Ты в порядке? Тебя тошнит?
– Нет. Мне просто нужно выйти. Пожалуйста.
Агата свернула на обочину, поднимая облако пыли и гравия, потом тоже развернулась, глядя на меня:
– Саймон, в чем дело?
– Мне нужно вернуться.
– Зачем?
Я положил ладонь на дверную ручку:
– Я… кое-что забыл.
– Это может подождать, – заявила Агата.
– Нет.
– Тогда я подвезу тебя.
– Нет!
– Саймон, – с серьезным видом сказала Пенни, – так в чем все-таки дело?
Я открыл дверцу:
– Мне нужно вернуться и проверить, в порядке ли Баз.
– Баз в порядке, – настойчиво проговорила Агата, когда я выбрался из машины.
– Он не в порядке! Мы только что узнали, что он провел шесть недель в гробу.
Девушки прижались друг к другу, выглядывая из-за сиденья, потом полностью развернулись и закричали на меня.
Пенни:
– Теперь с ним все в порядке!
Агата:
– Вернись в машину!
Я положил руку на дверцу и нагнулся, чтобы посмотреть на них.
– Сейчас он не должен быть один.
– Он и не один! – воскликнули они хором.
– Я должен присмотреть за ним, – проговорил я, выпрямляясь.
– Мы отвезем тебя обратно, – сказала Агата.
– Нет. Нет. Вы опоздаете на Рождество. Езжайте.
