– Ты думал, что я строю против тебя козни.
– Ага, – соглашаюсь я. – И еще я скучал по тебе.
Он качает головой:
– С тобой определенно что-то не так…
– Я знаю! Но я по-прежнему хочу этого, если только ты позволишь.
Баз наконец поворачивается, чтобы посмотреть на меня:
– Чего именно, Сноу?
– Этого… – говорю я. – Хочу быть твоим бойфрендом. Твоим ужасным бойфрендом.
Баз изгибает бровь, неотрывно глядя на меня, словно у него нет времени выяснять, что именно со мной не так. В дверь тихонько стучат.
Баз встает, поправляет костюм и идет к выходу.
Открывает дверь и подается вперед, забирая поднос, потом ставит его на кровать.
Там стоит кувшин молока и большая тарелка с разными праздничными блюдами.
– От кого это? – спрашиваю я.
– От моей мачехи.
– Почему ты не поел за ужином?
– Не люблю есть на людях.
– Почему?
– А почему ты задаешь так много вопросов?
– У тебя анорексия?
– Нет, Сноу, не анорексия. Ты хоть знаешь, что это такое?
Баз садится на противоположную сторону кровати и, взяв с подноса салфетку, разворачивает ее.
– Когда я ем, клыки выпирают, – поясняет он. – Это заметно.
Я подползаю ближе к нему:
– Прошлой ночью, когда ты ел при мне, я и не заметил.
– Ты не слишком наблюдательный.
– А может, это не так заметно, как тебе кажется.
Баз поднимает на меня взгляд, его щеки выглядят более раздутыми, чем обычно.
Он улыбается, и я наконец вижу их – длинные белые клыки, касающиеся губ.
– Круто! – шепчу я, разглядывая их.
Баз отпихивает меня, но не сильно.
– Открой рот, – говорю я. – Дай посмотреть.
Он вздыхает и приоткрывает губы. Его клыки просто огромные. И наверное, очень острые.
– Откуда они вообще появляются? В смысле, где они находятся, когда ты ими не пользуешься?
– Не знаю. – Баз говорит так, будто у него скобы на зубах.
– Можно потрогать?
– Нет. Они острые. И ядовитые.
– Не могу поверить, что некая часть тела вырастает у тебя, когда нужно. Ты как мутант.
– Я вампир. Ты вообще слышишь, что несешь?
Я выпрямляюсь:
– Ага.
Я ожидаю, что Баз рассердится. Он так и делает, но в то же время слегка улыбается, чуть обнажая клыки.
Я передаю ему тарелку – с индейкой, стаффингом, беконом и подливой.
– Сноу, ты все еще голоден?
– Не отказался бы поесть.
– Тогда налетай.
Баз отдает мне вилку, а себе оставляет ложку. Индейка настолько нежная, что ее можно есть и ложкой. Баз широко открывает рот, и я вижу его клыки в полную длину.
– Круто, – снова говорю я.
Баз качает головой.
– Ты тупица, – отвечает он с набитым ртом и смотрит в свою тарелку. – Но можешь получить… это. Если хочешь.
Я хочу.
Глава 68
Агата
До Лондона мы едем три часа. Пенелопа накладывает заклинание «Время летит!», но нам обеим невесело, поэтому оно не срабатывает. Мне хочется поехать прямиком в Уотфорд и рассказать обо всем Магу, но родители уже заждались меня, и, если честно, я не слишком стремлюсь остаться с Магом наедине. Он не очень дружелюбный. Одевается, как Питер Пэн, носит с собой меч. Постоянно. Как-то Маг явился к нам домой посреди ночи, зажав в руке свое ухо. Папе пришлось его пришивать.
Я знала Мага еще до поступления в школу: они с отцом состоят в Ковене уже целую вечность. Но не уверена, что Маг знает мое имя. Он ни разу ко мне не обращался по имени. И вообще никак не обращался.
Пенни считает его женофобом, но Маг почти ни с кем не общается в Уотфорде. Даже с Саймоном. Не понимаю, почему он хочет быть директором – разве он любит детей?
Может, поэтому его бросила Люси.
А может, она бросила его, потому что он мерзавец, а он так и не смог смириться с их разрывом. У меня в сумочке до сих пор лежит тот снимок. Надеюсь, мама Пенни не заметит пропажи. И надеюсь, ничего не скажет моим родителям.
В четырнадцать лет я пережила стадию магазинных краж и на целое лето попала под домашний арест, когда родители обнаружили мой тайник с нераспечатанными карандашами для глаз и лаком для ногтей.
– Мы бы купили тебе косметику, – сказал отец.
– Ты не использовала магию? – спросила мама. – Просто взяла это? – А потом она сказала: – Ох, Агата, фиолетовый лак. Это же так банально.
Пенни выдерживает мое молчание минут двадцать, но потом ее прорывает:
– Агата, я думала, ты захочешь стать частью команды.
– Ты так не думала.
– Думала! Я видела, что ты скучаешь по Саймону. Видела, как грустишь. Хочешь сказать, что лучше бы мы забыли о тебе и игнорировали весь оставшийся год?
– Нет!
– Тогда что, Агата? Чего ты хочешь?
– Хочу, чтобы мы были друзьями, но не боевыми товарищами. Не хочу ходить на тайные собрания! Хочу просто проводить время вместе! Готовить печенье и смотреть телик. Как нормальные друзья!
– То есть мы должны смотреть телик, пока Саймон сражается с Тоскливиусом? А База похищают тугодумы?
– Нет! – Я подаюсь вперед, сжимая руль. – В моем сценарии ничего такого не произошло бы!
– Но это уже происходит.
– Тогда да, я бы лучше осталась дома. Потому что я ничем не могу помочь. Пенелопа, когда нам удавалось помочь? По-настоящему? Мы просто… свидетели. Заложники. А в будущем – пушечное мясо. В кино одной из нас пришлось бы погибнуть на глазах у Саймона. Мы годимся лишь для этого.
– Говори за себя! – кричит она.
– Я так и говорю! – кричу я в ответ.
Всю оставшуюся дорогу мы не разговариваем.
Я подвожу Пенни домой. Она до сих пор так зла, что хлопает дверцей. Я и правда очень опаздываю, но родители заняты приготовлениями к вечеринке и даже не замечают моего появления.
Каждый сочельник они устраивают «кочевую вечеринку». Она начинается в одном доме, потом переходит к следующему, и так далее… в итоге все валятся с ног и нужно зачаровывать машины, чтобы развезти гостей по домам.
Мы с Саймоном всегда приветствуем их на входе, потом прячемся в зале и смотрим телик, поедаем закуски и засыпаем возле камина.
